Дом на семи ветрах
Шрифт:
Я рассмеялась и позволила ему поднять меня на ноги.
— Как сказала бы Робертина Кавано, ваша тетя Цинния та еще штучка!
— Кто такая Робертина Кавано? — спросил он, увлекая меня за собой.
— Моя соседка по комнате в Брейсвелле, — ответила я, мысленно представив себе Робертину.
— А что она собой представляет?
Мы направлялись к его автомобилю, припаркованному за воротами.
— Полная противоположность мне: открытая, жизнерадостная, полная веселья.
— А вы разве не такая? — спросил Клайд, внимательно глядя на меня.
— Я…
— Извините. — Он сочувственно пожал мне пальцы. — Просто я думал, что все американские девушки жизнерадостны. Стоит только посмотреть их фильмы…
— Клайд, пожалуйста, — с обидой воскликнула я.
Мы остановились. Повернувшись ко мне лицом, Клайд поднял руки и отвел упавшие мне на лоб волосы.
— Вера, я вовсе не смеюсь над вами. Зря вы так думаете. Просто дайте мне познакомиться с вами получше, узнать ваши чувствительные места и научиться обходить их. — Его лицо было совсем близко, и на какое-то мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать меня. Вместо этого он положил руки мне на плечи. — Мне не хочется слишком торопиться, Вера. — Опустив руку вниз, он сжал мою ладонь.
Очевидно, мы оба не знали, как преодолеть неловкость, в определенные моменты возникающую между нами; больше того — мы немного боялись ее преодолеть.
В этот момент я поняла, какой прекрасный человек Клайд Уолтерс и до какой степени он нравится мне. Клайд совсем не походил на мужчин, о которых так много говорила мисс Сандерс. Я не сомневалась, что таких, как он, в лучшем случае один на миллион.
Желая сменить предмет разговора, я рассказала Клайду о ночных призраках. Посмеявшись над моим рассказом, он начал уверять меня в том, что во всем виновата усталость после долгой дороги и разыгравшееся воображение, но я настаивала на том, что все случившееся вполне реально. Клайд опять рассмеялся, подозревая в этом, как мне кажется, одну из фантазий Робертины Кавано. Он определенно не поверил моему рассказу, что задело и немного обидело меня.
— Англия знаменита своими историями о призраках, Вера, — сказал Клайд, когда под лай бегающих по дорожке собак мы подошли к воротам усадьбы. — А старинные дома весьма способствуют распространению этих историй. И как человек науки я должен честно признаться, что совершенно не верю в подобную чепуху.
— Так вы считаете, что мне все это привиделось? — раздраженно спросила я.
— Знаете, похоже, это было что-то вроде галлюцинаций. Вы, несомненно, начитались романтических историй о домах с привидениями, — ответил он, открывая передо мной дверцу машины, — и под впечатлением первой ночи в Гнезде Ворона они всплыли из вашего подсознания. — Улыбнувшись мне, он обошел вокруг машины, чтобы занять место водителя.
Когда Клайд открыл дверь, я не вытерпела.
— Романтические истории, говорите? Что может быть романтического в миссис Парвер!
— Сдаюсь! Сдаюсь! — Он поднял руки вверх.
— Сдаетесь?
— Знаете что, — сказал он с широкой улыбкой на губах, — давайте я отвезу вас на чай к тете Циннии. Она как раз специализируется
— Зачем они здесь вообще?
— Охраняют. Охраняют от нежелательных гостей.
— Или не позволяют выйти отсюда узникам? — заметила я и сама удивилась вырвавшейся у меня фразе.
— Узникам? — Клайд рассмеялся, но на этот раз в его веселости прозвучала нотка озабоченности. Машина тронулась с места. — Если честно, то в настоящий момент меня гораздо больше интересует ваше знакомство с Фарнсвортом Ипсли.
— С Фарнсвортом Ипсли? Он проявил большую настойчивость. Правда, в это время в купе вошла Гелиотроп Ронмейер, что несколько охладило его пыл.
— Гелиотроп Ронмейер?
— Да, такая полная и высокая; она еще сказала, что ее мать выставляет где-то на выставках выращенные ею розы. — Вспомнив свою знакомую по поезду, я рассмеялась. — Вскоре вошел еще один мужчина. Странно, никак не могу вспомнить, как его зовут, хотя это, наверное, не так уж важно.
— Он был старше?
— Да, средних лет, в очках с толстыми стеклами. Как же все-таки его зовут?
— Знаете, вы должны обязательно вспомнить. — Тон Клайда был вполне серьезен.
— Должна? Но почему?
— Это может оказаться важным.
— У него были два имени, то есть в том смысле, что он упорно называл себя двумя именами. С какой же буквы начиналось первое имя?.. Погодите, дайте вспомнить. — Я принялась мучительно рыться в своей памяти. — Кажется, это было А… да, точно А. Но все остальное совершенно вылетело из головы. — Чем больше я об этом думала, тем больше у меня путались мысли. — Может быть, его помнит Гелиотроп Ронмейер. Мы с ней обменялись адресами. Она производит впечатление женщины, которая запоминает даже малозначительные детали.
Клайд рассмеялся, его руки лежали на рулевом колесе, и одна из них дернулась, как будто ему захотелось сжать мою ладонь, но, покосившись в мою сторону, он еще крепче вцепился в руль.
Тем временем я нашла визитную карточку Фарнсворта Ипсли, вытащила ее из книги, загнула в этом месте уголок страницы и протянула карточку Клайду.
— Вот она, — сказала я.
— Спасибо. — Взяв карточку, он бросил на нее беглый взгляд. Было видно, что он чувствует себя столь же неловко, как и я. — Могу я оставить ее у себя?
— Ради Бога, — беззаботно рассмеялась я.
В последовавшую за этим паузу я вспомнила рассказы Робертины Кавано о поездках с мужчинами в автомобиле. Прекрасно зная о ее склонности к преувеличению, я все-таки покраснела и постаралась переключить свои мысли на что-нибудь другое, все равно на что.
Не найдя ничего лучшего, я рассказала Клайду о сне, в котором мне явился Фарнсворт Ипсли. Чем дольше я об этом думала, тем больше убеждалась в том, что актер знал мое имя и, может быть, хотел сказать мне нечто важное.