Дом на Тара-роуд
Шрифт:
— Ты говорила, что поняла. Говорила, что думаешь о моем будущем и моей жизни. А теперь выяснилось, что это ты хочешь еще одного ребенка! Так вот о чем шла речь. — Его лицо было искажено болью.
Рия хотела ответить, что для женщины это вполне естественно, но что-то остановило ее. Она услышала доносившийся откуда-то издалека собственный голос, задававший вопрос, который, как она знала, должен был изменить всю ее жизнь:
— А о чем говоришь ты, Дэнни?
— Я подумал, что тебе все стало известно, и мне на
— Что? — Ее голос был неестественно ровным.
— Рия, ты должна знать, что я кое с кем встречаюсь, и… ну, мы узнали, что она беременна. Мне предстоит снова стать отцом. У нее будет ребенок, и мы этому очень рады. Я собирался рассказать тебе в следующий уик-энд. И вдруг мне пришло в голову, что ты все знаешь сама.
В ресторане стало более шумно. Столовые приборы начали громко звякать о тарелки. Бокалы звенели так, словно были готовы разбиться. Голоса слились в сплошной гул. Смех за столиками стал пронзительным. Голос Дэнни доносился до нее как сквозь вату.
— Рия, послушай меня. Ри-я… — Она не могла вымолвить ни слова. — Я не хотел этого. Все получилось само собой. Я хотел, чтобы мы были вместе… Я не искал этого…
О да, он был похож на мальчика. На беспомощного мальчика. С этим было невозможно справиться. Тем более в одиночку. Это было нечестно.
— Скажи мне, что это неправда, — выдавила она.
— Рия, радость моя, ты сама знаешь, что это правда. Ты знаешь, что мы давно не занимались любовью и больше никогда не будем ею заниматься.
— Не верю. И не поверю никогда.
— Я тоже не думал, что так случится. Думал, что мы доживем с тобой до старости, как люди делали раньше.
— И делают сейчас.
— Да, некоторые делают. Но мы изменились. Мы уже не те люди, которые поженились много лет назад. У нас другие потребности.
— Сколько ей лет?
— Рия, это тут ни при чем…
— Сколько?
— Двадцать два, но это неважно… и не имеет никакого отношения к делу.
— Конечно, не имеет, — тупо повторила она.
— Я хотел сказать тебе вот что: может, оно и к лучшему, что все вышло наружу. — Наступило молчание. — Рия, нам нужно поговорить об этом. — Она все еще молчала. — Скажи что-нибудь! — взмолился он.
— На восемь лет старше твоей дочери.
— Радость моя, клянусь, дело не в возрасте.
— Нет?
— Я не хочу причинять тебе боль. — Молчание. — Во всяком случае, больше той, которую уже причинил. Честное слово, я думал, что мы могли бы стать единственной парой на свете, которая расстанется так, как нужно. Парой, которая не станет рвать друг друга на куски…
— Что?
— Мы любим Энни и Брайана. Им это будет тяжело. Мы не будем увеличивать их тяжесть. Скажи, что не будем.
— Пардон?
— Что?
— Прошу прощения. Что я должна тебе сказать? Я не поняла.
— Радость моя…
Рия
— Если ты когда-нибудь… — очень тихо и сдержанно сказала она. — Если еще хоть раз в жизни ты назовешь меня «радость моя», я возьму в руку вилку… вот так., и воткну ее тебе в глаз. — Рия нетвердо пошла к двери ресторана, а Дэнни стоял у столика и беспомощно смотрел ей вслед. Но ноги ее не держали, и она зашаталась. Заметив это, Колм Барри быстро поставил две тарелки, подхватил падавшую Рию и увел ее на кухню.
Дэнни последовал за ними и стал смущенно следить за тем, как Кэролайн обтирает лицо и запястья Рии губкой с холодной водой.
— Дэнни, это ваших рук дело? Вы постарались? — спросил Колм.
— Да, в какой-то степени.
— Если так, то, наверное, вам лучше уйти. — Колм был безукоризненно вежлив, но решителен.
— Что вы имеете в виду?
— Я приведу ее домой. Когда она будет в порядке. И если захочет вернуться.
— Куда еще ей идти?
— Пожалуйста, Дэнни. — Голос Колма звучал настойчиво. Это была его кухня. Его территория.
Дэнни ушел. Он открыл парадную дверь ключом. В кухне двое детей, теща Дэнни и ее пес смотрели телевизор. С минуту он помешкал в холле, пытаясь придумать объяснение. Но что сказать и как сказать, должна была решить Рия. Он неслышно поднялся по лестнице и снова неуверенно постоял в дверях спальни. Вряд ли Рия захочет видеть его здесь, когда вернется. Допустим, он куда-нибудь уйдет. А вдруг это станет для нее новым ударом? Он написал записку и положил ее на подушку Рии.
Рия, я готов поговорить с тобой, когда бы ты ни вернулась. Не думаю, что ты хочешь видеть меня здесь, поэтому беру одеяло и иду в кабинет. Разбуди меня в любое время. Поверь, я так жалею о случившемся, что ты и представить себе не можешь. Ты всегда будешь очень, очень дорога мне. Я желаю тебе всего самого лучшего.
Потом он взял трубку и сделал два звонка.
— Алло, Кэролайн, это Дэнни Линч. Я могу поговорить с Колмом?
— Сейчас узнаю.
— Не нужно. Просто попросите Колма передать ей, что я ничего не сказал детям. Если она захочет поговорить со мной, я буду в кабинете. Спасибо, Кэролайн.
Затем он набрал другой номер.
— Алло, радость моя, это я… Да, я сказал ей… Не очень… Да, конечно, о ребенке… Не знаю… Нет, ее здесь нет… Нет, не могу приехать, я должен дождаться ее возвращения… Радость моя, если ты думаешь, что я способен передумать даже сейчас… Я тоже люблю тебя, милая.
На кухне Колма продолжалась готовка. Хозяин принес Рии немного бренди. Она выпила его медленно, с ничего не выражающим лицом. Он не спрашивал, что случилось.