Дом на улице Лесной
Шрифт:
Он говорил, улыбаясь, и при этом так пристально на меня смотрел, что под его взглядом я ощущала себя, как под лучами рентгеновского аппарата. Словно в течение нескольких секунд меня просканировали с ног до головы на все возможные болезни.
– У вас замечательные глаза, Алиса, – продолжал старик. – Я вижу такую прелесть второй раз в своей жизни, а пожил и повидал я немало, можете мне поверить. Петя, – обратился он к Белецкому, – почему барышня до сих пор носит очки? Тебе, что же, лень излечить ее от близорукости?
–
– Дмитрий Иванович, – подала голос я. – Петя чем-нибудь вас угощал?
– Конечно, угощал, – кивнул тот. – Я сыт, да к тому же выпил две чашки чаю. А потому не буду больше отнимать ваше время. Я забежал сюда на минутку, и теперь мне пора идти.
– Уже? – удивилась я. – Так быстро?
– Мы еще увидимся, Алиса, – хитро подмигнул старший Белецкий, – и с Петей, и с вами.
В прихожей, надев обувь и пальто, Дмитрий Иванович снова поцеловал мою руку, похлопал внука по плечу и, что-то шепнув ему на ухо, удалился.
– Петя, – медленно произнесла я, когда за ним закрылась дверь, – правильно ли я понимаю: наше скромное жилище посетил глава клана потомственных целителей?
– Правильно, – важно кивнул Петр.
– Прямо так, запросто?
– Ну да. Мой дед – человек скромный и простой. Пафос своих сыновей и внуков он не разделяет. Я уже говорил тебе, что он – единственный Белецкий, с которым я поддерживаю отношения.
– И как часто вы общаетесь?
– По телефону – каждую неделю. Я звоню ему с работы по четвергам. А вот личные встречи у нас бывают редко – примерно раз в полгода. Что поделать, мы люди занятые. Обычно наши встречи проходят в каком-нибудь ресторанчике, но сегодня дед решил заехать ко мне домой.
– Почему?
– Ему надо было передать мне кое-что важное.
– О! И что же?
– Во-первых, приглашение на празднование годовщины их с бабушкой свадьбы. На этом мероприятии ежегодно собирается вся наша родня.
– Ты пойдешь?
– Нет. Я в принципе не посещаю семейные сходки. Этот праздник исключением не был и не будет.
– Понятно. А что во-вторых?
– А во-вторых, дед привез мне это.
Петя запустил руку в карман брюк и вынул небольшую бархатную коробочку. Я подняла ее крышку и увидела тонкое витое кольцо. Оно было сделано из белого золота, а к его ободку крепился маленький прозрачный камень. Кажется, это был бриллиант.
– Это один из артефактов рода Белецких, – сказал Петр. – Вроде перстня, что украшает твой пальчик, Алиса. Только эти украшения сильнее и дороже. Их хранят в специальном сейфе, а глава рода выдает их своим отпрыскам только в особых случаях. Красивое колечко, правда?
Мне стало тяжело дышать.
– Петя, – медленно произнесла я. – Это кольцо… Оно обручальное, да?
Белецкий улыбнулся, а потом осторожно взял меня за руку.
– Алиса, – негромко сказал он, – ты выйдешь за
У меня внутри что-то перевернулось. Дыхание снова стало рваным, а в животе затрепетали крылья миллионов волшебных бабочек.
Я сжала его пальцы и прижала их к своей груди.
– Выйду, Петя. Конечно, выйду.
Белецкий глубоко вздохнул, а потом крепко прижал меня к себе.
Папоротник
Карандаш лениво скользил по бумаге, выводя волнистые и прямые линии. Я сидела на диване, поджав под себя ноги, и, позволив пальцам творить все, что они захотят, бездумно размалевывала альбомный лист.
– Что рисуешь?
Белецкий уселся рядом и ласково чмокнул меня в висок.
– Ничего особенного, – улыбнулась я, возвращая ему поцелуй. – Просто развлекаюсь.
Вчера мы с Петей ходили в гости к моим родителям, чтобы сообщить о нашем намерении пожениться. Родители известию, конечно, обрадовались. Мачеха кинулась нас обнимать, а отец сидел, как истукан, и забавно хлопал ресницами.
– Ничего не понимаю, – беспомощно пробормотал он. – Моя маленькая девочка выходит замуж… Когда ты успела вырасти, Алиса?
Свадьбу мы решили отпраздновать летом, чтобы на нее из-за границы успела приехать Петина младшая сестра. Я также хотела отправить приглашение своей матери, но не была уверена, что она его примет.
Созывать на торжество половину города и устраивать пир горой мы не планировали. Наш вариант – отметить бракосочетание в узком кругу родственников и друзей. А еще соседей – тех, что захотят прийти на наш праздник.
– Ты будешь чай? – спросил у меня Петя. – Хочу заварить себе молочный улун.
– Буду, – кивнула в ответ. – Без сахара, но с печеньем.
Меня переполняло ощущение тихого счастья. В душе пели соловьи и цвели фиалки. Наверное, так и должен выглядеть рай: теплое солнечное воскресенье, уютный диван, хорошее настроение и любимый мужчина, который заваривает для вас двоих вкусный ароматный напиток.
Я потянулась за лежавшими на тумбочке цветными карандашами, вынула из коробки красный и принялась неторопливо заштриховывать отдельные элементы рисунка. В памяти внезапно возник позавчерашний разговор с Сибиллой Генриховной. После того, как Белецкий сделал мне предложение, я благополучно о нем забыла.
– Петя, – крикнула я, сменив красный карандаш на зеленый. – Какой месяц называют месяцем гроз? Май?
– Вообще-то месяц гроз – это июль, – ответил тот, появляясь в гостиной с чашками и печеньем. – А что?
– В пятницу я встретила во дворе оракула с девятого этажа. Она сказала, что в начале месяца гроз нас будут ждать неприятности.
Белецкий поставил на журнальный столик поднос со сладостями и повернулся ко мне. Его взгляд был настороженным.
– Поясни, – попросил он.