Дом пополам
Шрифт:
Алиса нервно засмеялась. К отцу? Да ни за какие блага человечества!
– Отдай. Паспорт мой.
– Конечно твой. Но пока полежит у меня. Временно. Это твое испытание. Ты испытывала мое терпение, оно у меня, как видишь, кончилось. Жить тебе как-то надо, а с таким украшением на лице устроиться на работу, приличную работу, не получится. Вот и поработаешь на той, что я тебе нашел.
– Неприличной? – зло хмыкнула.
– Работа, где деньги добываются честным трудом, не может быть неприличной. Запомни это, –
Подавив в себе желание глупо его спародировать, пошла за вещами. Дежавю какое-то. Недели не прошло, а она снова меняет место жительства и снова собирает вещи в свои многострадальные китайские в полоску сумки.
Но ничего. Синяки заживут, сойдут царапины, и все будет хорошо, чтобы этот, нет, - «ЭТОТ!» не придумал.
Глава 8
Маргарите казалось, что она умерла и попала в рай. Или если еще раз проснется на белых простынях, укрытая теплой и тяжелой рукой Олега, ловя на себе его полный нежности и любви взгляд, то точно долго не проживет -сердце лопнет от переполнявшей красоты.
Никогда она не чувствовала счастье так полно, так красочно. Вот ее рука, и вся она состоит из красивых клеток, не худая и не полная – рука как рука, красивая рука как оказалось, красивой, любимой и любящей женщины.
Теперь она чувствовала себя за мужем, несмотря на то, что уже столько лет – всю сознательную жизнь - пробыла в браке за Павлом! Теперь все это казалось смутным, ненужным, тяжелым сном во время болезни. Особенно здесь, в Париже.
Все эти пьяные разговоры, убеждения, глупые ее увещевания, вылитая в раковину водка и его скандалы после, ее мольбы прекратить и его недвижимое тело в кухне в обмоченных штанах, - все это было далеко и казалось неправдой.
Олег целовал ее каждый вечер, каждое утро, ловил каждый ее взгляд и предугадывал каждое желание. Ей даже казалось это немного неправильным, - не мог быть мужчина настолько предупредительным, как мама к малышу.
Они много беседовали, узнавая друг друга лучше, и Маргарита влюблялась в своего мужчину все больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Признательность вытесняла настоящая любовь, которая делала ее еще красивей, и Олег не мог не замечать перемен, которые происходили с его женщиной. Видя отдачу, ему хотелось делать для нее еще больше, открыть и подарить мир, всего себя. Это никак не походило на его брак с Натальей, где женщина была всегла всем недовольна, а чаще всего замыкалась в себе и просто-напросто не общалась ни с ним, ни с сыном.
Они провели несколько ночей в отеле Парижа с видом на Эйфелеву башню, побывали на экскурсии в Монмартре, посетили парфюмерную фабрику Фрагонар, осмотрели и попробовали на вкус ночной Париж, побывали в Жеверни - маленькой живописной деревушке на отлогом берегу Сены, где долгое время жил Клод Моне.
Потом переехали в Брюссель. Фотографировались, улыбаясь, во время пешеходной обзорной экскурсии по столице Бельгийского королевства возле дома гильдий на одной из самых красивых площадей Европы Гран Пляс, на фоне «Писающего мальчика», ставшего символом Брюсселя, возле Церкви Саблонской Богоматери.
В Амстердаме покатались на на кораблике по каналам Амстердама, посетили Алмазную Фабрику. Потом поехали в Антверпен. Побывали в городах Волендам и Заансе Сханс. В Заансе Сханс - этнографическом музее
Маргарита удивлялась всему, словно ребенок и не могла сдержать восторга, рвавшегося из груди. Только одно ее беспокоило – ей хотелось показать всю эту красоту дочери. Олег понимал желание матери, тем более он точно знал, что такой связи, как у Маргариты с Алисой, у него с сыном нет. Он и его чистоплюйство, благодаря которому ребенок чуть полностью не облысел, заметил уже в конечной стадии, что уж говорить обо всем остальном.
Олег обещал, что Алиса обязательно повторит этот же маршрут, может быть, даже вместе с Маргаритой, но, увидев как-то, как покраснели глаза жены после телефонного разговора с дочерью, позвонил Антону и попросил его присмотреть за Алисой. И присмотреть так, чтобы у девочки не возникло желания звонить матери и жаловаться на что-либо. Предупреждать все ее желания, водить ее куда она захочет, оплачивать все прихоти, только бы Маргарита чувствовала себя спокойно.
А в один момент вообще позвонил Антону и сказал, что в течение четырех дней (со вторника по пятницу) они вообще будут недоступны – потому что плывут кататься по Лазурному берегу. Проблем со связью не было, и быть не могло, просто ему хотелось подарить Маргарите все краски и чувства Франции, да и сам отключил телефон, чтобы хотя бы эти четыре дня его не мучали звонками и неотвеченными письмами по электронной почте. Что может случиться в обычном городе с такой красивой и умненькой девочкой, как Алиса, тем более, если за ней будет присматривать такой умный и такой во всех смыслах порядочный молодой человек, как Антон? Ничего.
И ничего не произошло.
***
Антон и не предполагал другой реакции. Потому сначала и показал комнату, куда опредилил Алису для проживания. Благодаря тому, что имелись связи в жилом комплексе, где проживали богатые и знаменитые, все удалось устроить в течение часа. Пока все пили утренний кофе. Посмеялись, конечно, повздыхали, но просьбу его выполнили.
И вот – ключи от однокомнатной дворницкой на первом этаже в его полном распоряжении, чтобы перейти в распоряжение обладательницы испорченного характера, не способной к труду.
А уж после того, как показал нехитрое жилье с маленькой кухней, в которой дребезжал почему-то доисторический холодильник «Бирюса», огласил фронт работ.
Вместе с охранником Сергеем Палычем.
– С сегодняшнего дня, Алиса, ты работаешь дворником в этом жилом комплексе.
Антон и Сергей Палыч синхронно сделали шаг назад от взбесившейся фурии, появившейся на месте смиренной девочки Алисы.
Фурия брызгалась матом, огрызалась страшными словами, замолкала от недостатка лексических оборотов и снова высказывала недовольство ситуацией.