Дом пополам
Шрифт:
Алису клонило в сон, сказывалось жуткое потрясение, успокоительное, которое ей накапали после осмотра и противный кофе из автомата, который вместо того, чтобы бодрить, плавал в желудке депрессивной жижей.
Она откинулась головой на спинку кресла и прикрыла глаза.
Перед глазами замелькали картинки ее жизни. Вот Алиса под обжигающе-горячим душем оттирает свое тело от прикосновений жуткого борова, глядя, как розовой струйкой стекает вода между ног в сливное отверстие. Вот она, спустя столько времени проведя в ванной, провыв о своем падении, вытираясь штопанным полотенцем, переступая с ноги на ногу на холодном битом кафеле, одеваясь, принимает твердое решение выбраться из этого дома
Вот картинка меняется, и Алиса стоит в хромированной, блестящей хирургической белизной кухне Антона и чувствует, что под его взглядом деревенеет, чувствует себя виноватой, но в то же время к этому чувству примешивается чувство беспричинной радости, от того, что в Антоне бурлит такой коктейль эмоций, и есть в нем все, что угодно, кроме равнодушия.
А вот они стоят в коридоре малюсенькой квартиры и их губы разделяет всего один вдох, и она видит, как на его лице играют отблески ее золотого платья, чувствует, как его тянет к ней и в подернутых мечтательной дымкой глазах плещется обещание чего-то фантастически приятного, немного опасного, но такого притягательного.
И последнее воспоминание - видение: его напряженный взгляд, парфюм, дерзко накинувшийся на нее в такси, тяжесть его тела, закрывающего от неотвратимой опасности, и хриплое: “Держись”, бьющееся пульсом в голове до сих пор.
Ночь все тянулась, и засыпающая Алиса сквозь опускающиеся ресницы вдруг увидела силуэт мужчины, нетвердо двигающийся по направлению к ней. Мужчина приблизился ближе и оказался нескладным подростком, с большим количеством волдырей на открытых участках кожи. Алиса попыталась открыть глаза, устремиться навстречу мальчику, вставшему прямо перед ней, но глаза, словно смазанные медом, совершенно не поддавались, и смотрела она на мальчика сквозь полуопущенные ресницы, словно балансируя на границе между сном и явью.
Мальчик присел перед ней на корточки и, смущаясь, взял ее руку в свою. Она удивилась жару от его пальцев и тому, насколько много язв оказалось на его руках и даже обритой налысо голове. Некоторые болячки были расчесанными, видимо, мальчик не справлялся с зудом и не обладал большой выдержкой.
Он нагнул голову,разглядывая ее руку в своей, и ей открылась тоненькая беззащитная шейка, торчащая из ворота простой белой футболки, и так захотелось погладить его, по-матерински прижать к себе, но тело, как и глаза, не слушалось.
Мальчик поднял голову и посмотрел на нее прямым взглядом. В нем не было смешливости, порицания или еще чего-то. Он не просил и не уговаривал, не требовал и не звал. Мальчик легонько сжал ее пальцы, сузил глаза и мягко сказал:
– Не бросай меня, Алиса.
Алиса дернулась было всей душой к нему, желая утешить, приголубить и разобраться,наконец, откуда незнакомому пацану известно ее имя? Но мальчик криво улыбнулся и ушел по больничному коридору, ни разу не оглянувшись назад.
– Эй, барышня, проснитесь!
– Алиса покачала головой, стряхивая странное оцепенение и раскрывая глаза. Она недоуменно вертела головой, смотря по сторонам. Неожиданно сумрак ночи рассеялся и в больницу ворвалось утро вместе с людьми, гомоном и бородатым врачом в зеленом халате, склонившимся над ней. В глазах доктора пополам с усталостью плескалось участие. Искры света, отразившись от раскрытого окна, полоснули по его глазам и он отодвинулся от просыпающейся Алисы. Она только успела прочесть его фамилию на бейдже. Воронцов.
– Да, да, извините, я совсем не сплю!
– Вы ведь Дроздова? Жена Антона Олеговича?
– Нет, я.. я .. его друг, подруга-теперь, после ночных воспоминаний, признаваться в том, что Алиса-будущая сводная сестра, казалось неправильным.
–
– Я бы хотела сначала увидеть Антона!
– Конечно увидите, барышня, кто ж вам запретит, но не раньше, чем через два дня, когда его переведут из реанимационного отделения в палату интенсивной терапии.
Алиса, путаясь спросонья в каблуках, длинном платье и белом халате, выданном несколько часов назад, побежала за доктором, отмеряющем коридор огромными шагами.
Доктор Воронцов усадил ее в кресло, и разложил на столе перед собой бумаги.
– Иногда в ДТП человек получает травмы, не совместимые с жизнью, чаще всего встречается черепно-мозговая травма, так как при резком торможении тело продолжает двигаться по инерции и незакрепленная голова вылетает вперед и ударяется о лобовое стекло, сидение или руль. Из-за резкого торможения может возникать перелом или вывих шейного отдела позвоночника. Еще одна часто встречающаяся травма – это перелом ребер и ключицы. Такое состояние может возникнуть при ударе об руль и от ремня безопасности. Часто пострадавшие получают множественные мелкие порезы от осколков стекла. В этом случае особенно опасным является повреждение глазного яблока и крупных артерий. На прошлой неделе к нам в клинику поступил пациент именно с такими травмами. Но чаще всего встречается патология при ДТП – перелом ног, нередко такое происходит с водителями, чьи ноги зажимаются педалями при лобовом столкновении. Такое состояние является очень опасным, и если пациента вовремя не освободить, может возникнуть омертвление тканей и пострадавший останется инвалидом. Ваш брат пострадал именно таким образом – он получил переломы бедренных и тазовых костей. Есть перелом шейки бедра. После операции, что прошла сегодня ночью, «по горячим следам», нужно время, чтобы посмотреть, насколько она была успешной. В случае, если все прошло удачно, ему потребуется от шести месяцев до года на восстановление. Конечно, исход может быть другим – возможно, Антон окажется прикованным к инвалидному креслу. В любом случае, знайте, что один на один с этой бедой ни вы, ни он не останется, в мире достаточно прекрасных врачей, медицина шагнула далеко вперед. Главное – настрой пациента на жизнь, на лечение и восстановление. Прямо сейчас я советую вам отправиться домой, потому что Дроздов отойдет от наркоза не раньше вечера, а данные анализов придут только утром. Вот тогда мы с вами и будет разговаривать дальше. Пока же не пугайте персонал своим кровавым, но безусловно красивым платьем, и отправляйтесь домой, вам, дорогая моя, тоже необходима помощь, но ее вы можете оказать себе сами – это еда и спокойный сон.
Алиса шла домой, не чувствуя под собой ног. Икры болели от каблуков, в которых она проходила, казалось, сутки.
Подойдя к охраннику Сергею Палычу, путаясь в словах, объяснила, что несколько дней работать не будет. Не найдя в себе силы объяснить, почему, держась, чтобы не расплакаться, попросила ее прикрыть. Палыч, видя не наигранное горе, искренне согласился.
Хорошо, что она догадалась взять телефон и кошелек Антона, в котором оказались деньги на такси, иначе колесить по холодному осеннему городу в золотом и испачканном кровью платье казалось более чем странно.
Дома Алиса медленно приняла душ, перекусила и все это время пыталась дозвониться до Олега с Маргаритой. Оба телефона были вне зоны доступа сети, и в душе Алисы черным цветком расцветала злость.
Алиса поставила будильник на телефоне и легла, наконец, в свою кровать, с удовольствием вдохнув запах порошка, исходящий от наволочки.
Встав по будильнику, налив себе чай в маленькой кухонке дворницкой, Алиса достала телефон Антона, чтобы посмотреть новости в интернете. И первая же новость заставила ее сесть с широко открытыми глазами на шатающуяся табуретку.