Дом пополам
Шрифт:
– И?
Доигрывать он умел. Даже в самой безвыходной ситуации всегда можно было найти лазейку, этому он научился у своего отца.
– И! Зачем ты морочишь мне голову?
– Во-первых, я тебе ничего не обещал, - сказал, как отрезал. И тут же отстранился, снял пальто, помог избавиться от верхней одежды Ольге и продолжил.
– А во-вторых, с ней у меня только дела. Я хочу стать полноправным владельцем фирмы, сделать ее настолько успешной,
Он погладил ее щеку рукой, нежно и неторопливо. Дождавшись согласного кивка, потянулся за мягким поцелуем, на который Ольга не сразу, но ответила.
Эта ночь стала для нее переломной. Всю ночь он любил ее нежно, сделав на несколько часов настоящей царицей, получающей дары в виде удовольствий, а наутро она, перебирая его волосы, пропуская сквозь тонкие пальцы, приняла решение. Она ему поможет. Сразу и навсегда.
Глава 2.
– Да, это неплохо, но лучше надеть не брюки, а платье. В конце концов, ты женщина или кто?
Алиса придирчиво рассматривает наряд матери и в глазах ее таится насмешка.
– Все же ты замуж собралась не за слесаря дядю Вову, а за настоящего миллионера, разве нет?
– Ну почему сразу миллионера? И вообще, это совершенно не важно.
– Кому не важно, а кому – очень даже.
Алиса садится на диван, скрипнувший от старости, и откидывается назад на руки.
Мать проводит рукой по длинным распущенным волосам, подумав о том, что надо было немного обновить цвет – чтобы светлый каштан заиграл новыми красками, светлыми и свежими, но до встречи в ресторане этого уже не успеть. Маргарита вздохнула.
– Тебе ты тоже не мешало собраться.
– А мне собраться – только подпоясаться. Мне же на него и на его сына не нужно впечатление производить. Или нужно?
Она выразительно подняла бровь, изображая задумчивость. Но той, кто знает свою дочь лучше нее самой, такая игра на публику для одного зрителя совсем не нужна.
– И все же, я тебя тоже попрошу одеться прилично, все же мы идем в большой ресторан, и сегодня у нас большое событие.
– Давай не будем преувеличивать. Событие – как событие. А смысл мне что-то из себя изображать? Вдруг возьму да уведу из-под венца твоего Олега Борисовича? Вдруг он решит, что молодость и красота для него сейчас важнее? Сейчас, кстати, модно жениться на девушках вдвое-втрое младше.
– Женятся, дочь, на любимых. Или на тех, у кого в голове хоть что-нибудь, кроме тряпок, есть.
Алиса поджала безупречно вылепленные губки, подкрашенные розовым блеском, выбранным ею в магазине еще вчера.
Оказавшись в небольшой, обклеенной постерами комнате, подошла к светлому комоду. Скользнула глазами по безделушкам, расставленным сверху и со скрипом открыла нижний ящик. Достала оттуда яркий сверток и так же уверенно вернулась к матери, что красила глаз тушью, приоткрыв от усердия рот в форму буквы «о».
– В платье тебе будет лучше, - она искренне так считает, и даже надеется, что порыв ее не останется без внимания. – И цвет лучше пойдет твоим глазам.
Маргарита улыбается. Все же в глубине этого колючего ежика таится самое главное качество, которое когда-то должно расцвести пышным цветом, – соучастие и помощь.
Действительно, платье Маргарите очень идет, оттеняя хрустальную синеву глаз, редкий цвет, благодаря которому ни один мужчина не может оставаться равнодушным ни к матери, ни к дочери.
Тонкий трикотаж выгодно подчеркивает все изгибы фигуры, крутые бедра, высокую грудь, показывает изящные щиколотки. Даже Алиса отмечает, как идет матери этот бирюзовый цвет, как делает ее ярче, заставляя светиться глаза.
– Так значит, мы идем в непростое кафе? Удачно получилось, наконец-то и мы с тобой заживем на широкую ногу, а начнем с того, что закажем в «Вероне» все самое дорогое. Интересно, а там дают лобстеров? Никогда их не ела.
– И не будешь, - хмурится Маргарита. – Если ты через полчаса не соберешься, ты вообще ничего не сможешь поесть, потому что нам уже пора выезжать.
– Эх, мам, стоит выходить замуж за богача, чтобы разъезжать в автобусе? Я вот лично не собираюсь теперь пользоваться общественным транспортом. Наконец-то у меня будет машина с собственным водителем.
– Мечты, мечты, - машет рукой мать, ну что за дети пошли, в самом деле? Или это она, все же, перестаралась с воспитанием? Вернее, не-воспитанием? Из-за того, что столько лет чувствовала себя виноватой перед дочерью в том, что многого не получалось ей дать, показать, подарить, из-за бесконечной работы и проблем с мужем-алкоголиком, в последние годы позволяла слишком много, и почти все спускала с рук.
Маргарита отходит от зеркала, проверяет в коридоре чистоту ботинок, и решает все же пройтись по ним бесцветным кремом для обуви.
Возвращается, когда дочь застегивает длинную молнию на платье-футляре.
– Алиса, мне нужно кое-что тебе сказать..
Девушка напрягается. Несмотря на то, что она умеет превосходно владеть собой, все же, не один год училась в простой школе, где всегда старались найти изгоев, в ее позе замирает нерешительность с каплей страха. Что еще скажет мать? Сколько еще перемен выпадет на ее жизнь?