Дом потерянных душ

Коттэм Ф. Дж.

— Выжить в той ситуации — это тоже своего рода победа.

— Если бы вы сами там побывали, то так бы не говорили. И на моем месте вы думали бы как раз наоборот.

— Возможно, вернувшись туда, ты сможешь наконец поставить точку.

— Я к этому не стремлюсь.

— Я сделаю для них все, что в моих силах, — насупился Коуви. — Просто не знаю, достаточно ли я для этого вооружен. Три студентки хоронили свою подружку. И все они видели ее там.

— В открытом гробу? — не понял Ситон.

— Нет.

Она тоже пришла туда, — ответил Коуви. — Девушки в один голос уверяли, будто видели ее среди скорбящих. Тогда каждая из них сочла, что это помрачение рассудка, вызванное нервозностью и горем. Так или иначе, все они были потрясены и сильно расстроены. У той, которая впоследствии пыталась покончить с собой, было самое страшное видение. Мертвая подружка бродила у вырытой могилы в шляпе с вуалью, искривленный рот изрыгал беззвучные проклятия, а из-под остроносых кожаных туфель в яму сыпался песок. Потом девушки сравнили свои впечатления. И тогда начался сущий кошмар.

Ситон сидел и обдумывал услышанное.

— Когда они ходили в дом Фишера?

— Около трех недель назад. Та, которая умерла, покончила с собой через неделю, и еще через неделю ее похоронили.

— А другая, неудавшаяся самоубийца?

— Пыталась свести счеты с жизнью на третий день после похорон, — ответил Коуви. — Ее уже выписали из больницы. Сейчас она понемногу поправляется в доме своего брата в Уитстейбле.

— «Поправляется» надо понимать фигурально? — вставил Ситон.

В ответ Коуви только пожал плечами.

— И что они там делали?

— Уж точно не паранормальные явления изучали, — сказал Коуви. — Это студентки обычного университета в Суррее. У заведения государственная лицензия и финансирование. Его дипломы везде котируются.

— И нанимает на работу придурков, — заметил Ситон.

— Тот придурок, которого ты имеешь в виду, преподает этику, — парировал Коуви. — А девушки учились, то есть учатся, на философском факультете. По всей видимости, они исследовали диапазон возможностей зла. И добрались в рассуждениях до коммуникативности зла — до его, так сказать, способности заражать других. Затем они перешли к вероятности наличия остаточного зла. Тогда и было решено в исследовательских целях получить допуск в дом Фишера. И они его получили.

— О господи! — схватился за голову Ситон.

— Большую часть времени, как ты и сам, наверное, мог убедиться, это место абсолютно безопасно, — заявил Коуви. — Но на этот раз вышло иначе. И на свое несчастье, группа нашла там именно то, что искала. Не само зло. Оно в тот момент отлучилось из дома.

— Вы хотите сказать, они отлучились?

— Не путай зло с его проявлениями.

— К чертям собачьим! Я буду делать то, что считаю нужным!

— Пол, ты столько лет не практиковался. Впрочем, тебе и не давали.

Ситон с минуту помолчал.

В баре было шумно и накурено. На кухне тушили чеснок, и его едкий аромат перекрывал другие запахи: мокрой одежды, потных тел, пива и грязных волос. Вокруг раздавались монотонный гул голосов, звон кружек, смех Ситону пришлось повысить голос, чтобы собеседник мог его услышать.

— Какой именно помощи вы ждете от меня, Малькольм?

— Мне кажется, надо навестить девушку из Уитстейбла, — вздохнул Коуви.

Он потянулся к стоящему в ногах портфелю, вынул из него толстый конверт из плотной манильской бумаги и положил его на столик.

— Тут адрес и тысяча двести фунтов наличными в придачу, а также ключи от машины, стоящей в гараже под железнодорожным мостом. Это за углом, на Геркулес-роуд. Ты ведь психолог и специалист по эмоциональным травмам. В конверте соответствующие документы на твое имя, а также рекомендательное письмо от Британской медицинской ассоциации и еще кое-какие бумаги от попечительского совета больницы Святого Томаса.

— Ее семья не будет возражать?

— Вся ее семья — это брат. И он возражать не будет. Он в полном отчаянии и хочет, чтобы она выжила.

Ситон накрыл ладонью конверт:

— Для начала я хотел бы встретиться с тем преподавателем.

— Так и сделай, — кивнул Коуви. — Ваша встреча уже назначена на завтра, на два часа дня. Ему предъяви те же документы. А после этого сразу отправляйся в Уитстейбл.

— Это значит, что туда я доберусь только к ночи.

— Думаю, ее брат покажется тебе достойным внимания. Судя по тому, что я о нем знаю, вы вряд ли законтачите, как теперь принято говорить. Но он парень что надо. В своем роде.

— Ведь я приеду туда затемно.

— По-другому и не получится.

— Уитстейбл, кажется, расположен на побережье? — спросил Ситон.

— Совершенно верно.

Это было уже кое-что. Пол пододвинул к себе конверт, ощупал его содержимое. Ключи, сфабрикованные документы и, разумеется, деньги. Тысяча двести фунтов — по четыреста за каждую юную жизнь. Преподавателя этики в смету не включили — в наказание за то, что отвел их туда. Будто бы деньги могли спасти остальных. Будто бы их жизни можно было просто взять и купить.

— Почему именно девушка из Уитстейбла?

— Твое умение вести душеспасительные беседы, — усмехнулся Коуви, — вряд ли им поможет. Мы оба это прекрасно знаем. Навестить всех означает досадную трату времени, а брат Сары Мейсон может нам кое в чем помочь. Я ведь уже сказал — он парень что надо. И к тому же сейчас не отходит от постели больной сестры.

— Малькольм, но почему я?

— Глупый вопрос, Пол.

— Нет, серьезно: почему я?

— Потому что ты уже сражался с этим. И у тебя есть силы, чтобы сразиться еще раз.