Дом призрачных лиц

Вестон Хелен Грей

Громада дома была погружена во мрак, но вскоре в одном из окон блеснул огонек – кто-то, разбуженный моими криками, зажег свечу.

Когда я подбежала к крыльцу, на пороге появилась Алвина. Заботливо обняв за плечи, она повела меня в дом, где я, оказавшись под защитой стен, смогла наконец перевести дух.

– Что случилось, Нэнси? – испуганно спросила Алвина. – В такой поздний час – в одной ночной рубашке… Господи, да она же изодрана в клочья! Ты вся заледенела, бедняжка…

– Я не знаю, как объяснить то, что произошло, – проговорила я заплетающимся языком. – Я

заснула у себя в комнате, а проснулась среди могил на кладбище. Непонятно, как я туда попала, но это было ужасно… Там была открытая могильная яма… по-моему, ее приготовили для меня. Что же мне делать? Я этого не вынесу!

– Успокойся, – сказала Алвина, – все спят, и это даже к лучшему. Давай-ка для начала попытаемся разобраться, что случилось, прежде чем расскажем об этом остальным. А пока пойдем в комнату – наденешь что-нибудь: у тебя руки холодные как лед.

Мы поднялись наверх, где Алвина сначала набросила на мои плечи теплый плащ, а затем, когда я села в кресло, тщательно закутала меня в покрывало. Она зажгла все свечи, и вскоре уютный свет и шерстяное покрывало вернули мне некоторую степень покоя. Я осмотрелась и с удивлением заметила, что моя постель аккуратно заправлена. Неужели я сама сделала это во сне, прежде чем выйти навстречу жуткому ночному приключению?

Внезапно Алвина остановилась посреди комнаты и потянула носом воздух. Постепенно и я начала чувствовать, что комната наполнена странным сладковато-дурманящим запахом.

– Пахнет так, словно здесь раскуривали фимиам. С чего бы это? – спросила Алвина.

– Не знаю. Я никогда не пользовалась ничем подобным.

– Значит, кто-то побывал здесь и курил фимиам – или что-нибудь другое с похожим запахом. Ты чувствуешь запах, Нэнси?

– Да, чувствую, но даже не представляю, что это может быть.

– И я не вижу ничего, что могло бы издавать такой запах… Нэнси, неужели ты совсем не помнишь, как попала на кладбище?

– Совершенно! Я очнулась от глубокого сна и почувствовала страшный холод. Потом обнаружила, что лежу на земле, увидела вокруг множество могил и поняла, что нахожусь на кладбище. Алвина, во имя всего святого, что творится в этом доме?

– Не знаю. Мне кажется, кто-то жег здесь некое благовоние, возможно восточное, или… Постой! Ведь у нас в Луизиане множество колдовских сект! При совершении своих варварских ритуалов они сжигают смесь из трав и специй. Неужели… Нет, я не могу обвинить человека, основываясь на одних лишь догадках.

– Ты имеешь в виду Карлу, не так ли?

– Колдовство очень распространено на ее родине, но ведь Карла живет здесь уже много лет, и я ни разу не замечала, чтобы она посещала сборища сектантов или молилась одному из их идолов – или как они называются? Не могу поверить, чтобы Карла способна была совершить над тобой такое…

– Но кто-то ведь сделал это, – возразила я. – Оставил меня лежать на земле, надеясь, что я умру от холода или от ужаса, если вдруг проснусь. Они почти не ошиблись. На несколько мгновений я действительно лишилась рассудка. Сама удивляюсь, как у меня не разорвалось сердце.

– Я останусь с тобой до возвращения Тео, – сказала

Алвина. – Не только потому, что мне не хотелось бы оставлять тебя одну, – я сама напугана не меньше. Признаюсь, с того самого дня, как погибла Айда, я не могу избавиться от ощущения, что наш дом проклят. За шесть лет – столько жертв: Айда, Роуз (боюсь, она так и не будет найдена), трое моих братьев – Роберт, Джефф и Эймс, наконец, наш отец… Ты можешь возразить, что мужчины погибли на войне, – но со многих ли семейств война собрала такую дань? Нет, Нэнси, это все неспроста. Здесь чувствуется действие необычайно злой воли – настолько сильной, что она не может исходить от человека.

Испуганный шепот Алвины становился все громче, и теперь уже мне пришлось ее успокаивать. Но она все же не выдержала и залилась горькими слезами, оплакивая погибших родных.

Воистину, утешая другого, утешаешься сам. Ко мне настолько вернулось самообладание, что я решила подняться и осмотреть комнату. Но странный запах выветрился раньше, чем я успела найти его источник.

По здравом размышлении я порадовалась тому, что не разбудила криком весь дом. После гибели Мирабел часть прислуги немедленно рассчиталась, оставшаяся же пребывала в таком страхе, что любое тревожное событие могло бы заставить их бежать без оглядки. Остаться без прислуги накануне Марди-грас, будучи приглашенными на множество званых вечеров, означало катастрофу.

Наконец Алвина взяла себя в руки и тут же стала настаивать, что мне нужно хорошенько выспаться после пережитых волнений. В присутствии Алвины мне нечего было бояться, и я с радостью последовала ее совету.

Когда я проснулась утром, она уже ушла. Я оделась и спустилась в гостиную. Там за столом сидел Тео – небритый, с глазами, налитыми кровью от усталости, в измятом и пыльном дорожном костюме.

– Доброе утро, – буркнул он раздраженно, будто ему было неприятно, что я подошла.

– А я не знала, что ты уже вернулся, – сказала я, сделав вид, что не заметила его тона.

– Только что приехал, устал как собака. До самой ночи возился с этими проклятыми платформами. Те, кто их соорудил, зашли слишком далеко в своем желании высмеять генерала Батлера. Я решил воспрепятствовать этому, и они согласились внести в роспись изменения, если я стану заниматься этим сам… Ты прекрасно выглядишь, дорогая.

– Я ужасно выгляжу, – покачала я головой. – Как я могу прекрасно выглядеть после того, что случилось ночью? Я заснула в постели, а проснулась на кладбище. Если бы я полежала еще немного в ночной рубашке на голой земле, не миновать бы мне воспаления легких.

– На кладбище?! – воскликнул он, изумленно воззрившись на меня. – Как это могло случиться?

– Не знаю… Точнее, догадываюсь, но я не уверена. Понимаешь, Алвина почувствовала, что в нашей комнате кто-то курил благовония, и она предположила, что это было частью колдовского ритуала.

– Я вижу, в своих безумных подозрениях Алвина уже превзошла Бесс и Карлу, вместе взятых, – с усмешкой заметил Тео. – Я знаю, ты подозреваешь Карлу, но…

– Я никого не обвиняю. Это предположение Алвины, а не мое.