Дом разнообразия
Шрифт:
– Знаю, – вынужден был признаться Гиб, – но ночь длинная. Тебе тоже бы не мешало, – сказал он, все больше размазывая сырный соус по усам и подбородку.
– Спасибо я не ем свинью, – отмахнулся Мэл.
– Это не свинушка, это корова!
Еще раз, жадно откусив от булки и почувствовав прилив счастья, Гиба понесло на стихи.
– По горам по полям он ходил, гулял, но пришёл человек и отрезал башка на хер!
Мэл лишь вздохнул, а Гибсон явно ловил удовольствие от своего остроумия. Он ел, продолжая улыбаться, и
Мэл выскочил из машины. – Чувак! Что ты ел?!
– Вот, – жуя бургер, Гибсон протянул через окно карту города, и Мэл отойдя в сторону, развернул ее на капоте, проклиная ночь, друга, и желтую светящуюся «М» над головой.
На одном из районов красным маркером стоял крестик, который любой адекватный ходивший в школу человек назвал бы ромбом. Но для Гибсона не было разницы между кругом и квадратом, – все крестик.
«Деньги действительно творят чудеса, – восхищался Мэл, – иначе как бы ему вручили диплом об окончании школы», – думал он про своего друга.
Маркер на карте находился за городом.
– Ехать минут сорок, – задумчиво проговорил Мэл поеживаясь. В том районе, где они находились, недалеко протекала река и, несмотря на середину августа, оттуда резко потянуло холодным ночным ветром. Но возвращаться в машину было еще опасно, и Мэл глянул на небо. Ни облачка.
– Давай, доедай уже Гиб.
– Да сейчас, пять минут.
По дороге медленно проехала полицейская машина. Затем остановилась, дала задний ход, свернула на стоянку, где стоял «Камаро» Гибсона и не спеша направилась к ним.
«Самая незаметная машина, чтобы скрываться от погони», – Мэл думал об этом всегда сокрушаясь, а Гибсон лишь отмахивался, – «девушкам, мол, нравится красный цвет».
Патрульный автомобиль ехал прямиком к мужчинам.
По образованию Мэл был юрист. Хоть он никогда не практиковал свои навыки на поприще, тем не менее, чтобы полицейскому беспричинно докопаться до него, тому нужно было иметь звание не ниже майора и нехилые познания в законах на уровне судьи. А если это и был майор, то Гибсон, еще тот лис, с легкостью заводил с законником дружбу. Поэтому два друга не особо заинтересовались обыкновенной патрульной машиной.
В розыске Мэл и Гибсон не были, (что они оба считали чудом), да и никто не знал, чем они промышляют. Жена Мэла догадывалась, тем не менее, не задавала лишних глупых вопросов. Надо кормить дочь. Они оба это понимали.
Пока Гибсон с волчьим блаженством запихивал в себя остатки фастфуда, патрульные проехали мимо в сторону кассы. Видимо поздний ужин их интересовал больше чем два подозрительных типа ночью на парковке.
Мэл свернул карту и с несокрушимой решительностью вернулся в машину. К его облегчению больше не воняло.
Наконец они выехали с парковки и меньше чем через час уже колесили по проселочной дороге. Спустя полчаса машина свернула в лес, и ехали они так до тех пор, пока
– Ближе подъезжать опасно, не хочу светить машину, – сказал Гиб. – Отсюда двинем своим ходом.
Забрав из багажника, рюкзак, лом, отмычки, пистолет, баночку хлороформа, в общем, полный набор грабителя, и помешкавшись Гибсон бросил в рюкзак так же пачку сухарей, они отправились в путь, пробираясь через плотную стену дубовых деревьев.
Небо было затянуто кронами листвы. Запах дождя и грибов навеивал на Мэла детские воспоминания, в которые он полностью ударился, и даже не заметил, как через десять минут они вышли к подножию утеса.
– Там наверху, – Гибсон вытянул палец, – вила моего товарища.
– Товарища? – удивился Мэл. Надеюсь, когда я разбогатею, ты или твои дети, не придут ко мне так же ночью ограбить меня.
– Надейся, надейся, – усмехнулся тот, затем хитро улыбнулся, – после этого дела мы оба разбогатеем. Как и договаривались семьдесят на тридцать.
– Да ладно, Гиб, – отмахнулся Мэл, – я дам тебе все тридцать пять процентов.
Оба посмеялись, обменявшись друг с другом комбо из ударов в плече, затем два силуэта в ночи заскользили вдоль утеса. Через минуту они остановились.
– Вот тут, – прошептал Гибсон, – есть проход. И действительно, если бы он не показал, Мэл бы ни за что не заметил. В громадной горе было узкое углубление с высеченными в нем ступенями, тянувшимися куда-то наверх. Сам проход был замаскирован высокими пышными кустами, так что и при свете дня его было бы сложно распознать.
– Восемьдесят шесть, – сказал Гиб, когда его нога коснулась последней ступеньки. – Ровно восемьдесят шесть ступеней.
Перед ними предстал дом, огороженный забором. Стены дома были выложены из белого камня, и Мэл вспомнил, где он уже такой видел. Когда–то с женой они ездили в Иерусалим и там все дома были вымощены сплошь из этого камня. Его добывают лишь в пустынях Израиля. Там же он узнал, что есть даже закон, запрещающий строить дома из какого–либо другого материала. Да будет дизайн города един… – говорилось в законе.
– Твой друг фанат старины? – спросил Мэл Гиба.
– Типа того, – усмехнулся тот.
Перелезть через забор оказалось проще простого. Даже чересчур. Казалось забор был сделан специально для того чтобы через него лазили. Его неровная поверхность была в сплошь выступах и углублениях. Не сработала сигнализация, не повыскакивали собаки, когда они перебрались на территорию. Свет в доме не горел. Казалось, дом пустовал, и здесь вообще никого не было. Все было слишком подозрительно легко, и Мэл еще раз в этом убедился, когда Гиб шумно капаясь в замочной скважине, рассердился и неожиданно для ночной тишины стукнул ногой по двери. Раздался громкий брякающий шум… но никто на этот шум не вышел.