Дом родной
Шрифт:
– Васек, Васек! – Колька возбужденно зашептал, наклонившись к моему уху – Слухай чо, мне с тобой поговорить надо!
– Ну… говори… – напрягся я, чувствуя что услышу что-то такое, что мне не понравится.
– Не здесь! – горячо шепнул Колька, обжигая мне ухо дыханием. Пахло от него чесноком и чем-то мясным, вроде как котлетами, видать недавно с обеда вернулся – Ты щас же за почтой пойдешь? Я попрошу Семеныча, он меня подменит, а мы с тобой и поговорим! На улице, покурим!
– Так я же не курю, ты же знаешь – сделал я вид, что не понял, лихорадочно размышляя, чего же это Кольке понадобилось. Неужели
– Да я знаю, Васек, что не куришь! Ну чо ты, внатури?! Я ж не о том! Иди, иди почту получай, щас я у Петра Семеныча спрошусь и потолкуем!
Я пошел по лестнице наверх, на второй этаж, а Колька побежал к Морозову Петру Семеновичу, в просторечии «Семенычу», бывшему старшему участковому, который перешел в дежурную часть на должность дежурного перед самой пенсией. Мужик Семеныч был дельный, работу знал, был строг, но и особо гайки не закручивал, его уважали и сослуживцы, и люди с «земли».
Поднялся на этаж, прошел к канцелярии, зашел к Бровиной. Она на меня не глянула – ну зашел, и зашел кто-то, делов-то! А когда подняла взгляд, глаза ее заметно расширились и щеки как-то сразу зарумянились.
– Привет, Каганов! – сказала она таким ласковым голосом, что честно сказать я просто охренел. Это когда она встречала какого-то там участкового без обычных своих колкостей и подначек? Ощущение такое, что сейчас Маша встретила старого друга, которого давно не видела и которого немного стесняется. И даже чуть-чуть любит!
Когда в прошлый раз я увидел, что у нее родилась двойня, и какая-то сила заставила меня взять, и рассказать ей об этом – я потом долго думал, что со мной случилось, с какой вообще стати я вдруг начал пророчествовать, и почему не смог сдержаться. Ни к какому выводу так и не пришел. Я не понимаю, не могу понять, как действует Сила, и каким образом, когда и как она срабатывает. Возможно в тот раз Сила взяла надо мной верх, тогда – я ее не мог контролировать.
Хмм…«тогда»? А сейчас? Сейчас я уверен, что контролирую? Не нужно себя обманывать, я ни черта ничего не контролирую. Я пользуюсь Силой так, как если бы держал в руках электрический кабель под напряжением с оголенным концом, и время от времени прикладывал его к некому электромотору – то ли попаду в контакты и двигатель заработает, то ли не попаду… а может промахнусь, да и ткну в человека, стоящего рядом. Или себе в ногу. И уж точно не понимаю, как этот самый электроток приводит в движение механизм мотора.
– Вась, ты прости… я тут подружке рассказала, как ты меня это… хмм… вылечил! Я никому больше! Точно! И знаешь, я беременна! Тест сделала, точно, беременна! И задержка…
– За неделю-то? Да тут времени-то прошло нет ничего! Маш, ты чего?! Это просто случайно было! Я сам не знаю, что на меня нашло! Забудь, Маш!
– Я понимаю, понимаю! – Маша наклонилась ко мне и зашептала – Никому больше! Я только Люське Колькиной сказала! Они давно уже ребеночка пытаются заделать, а не получается! Всех врачей обошли! И результата никакого! И я не могла ей не сказать, прости. А с меня тебе подарок! Коньяк!
Маша пошарила где-то внизу и достала коробку, на
– Нет, Маш! Оставь себе! – решительно отверг я соблазнительное предложение – Мужу отдашь! Я не пью. И это… поздравляю тебя! И Маш, я тебя попрошу… никому не надо говорить, ладно? Больше никому!
– Конечно, конечно! – заторопилась Маша – Никому! Я и Люське сказала – чтобы не болтала языком! Могила! Я – могила!
– Не говори так! – у меня в глазах потемнело, я наклонился к Маше и сквозь зубы процедил – Не езжайте на море! Не езжайте! В беду попадете! Сдайте билеты!
Маша отшатнулась от меня, а я вцепился руками в перегородку, отгораживающую ее место от остальной части комнаты, и очень постарался не упасть. У меня кружилась голова, а перед глазами стояла открытая могила, и рядом с ней – закрытый крышкой гроб. Рядом с гробом Маша в черном платке, бледная, как полотно. Она рыдает, вокруг стоят люди и я понимаю – в гробу лежит ее муж.
– Что ты… говоришь?! – Маша перепугалась, отшатнулась от меня, и смотрела так, как если бы из моей грудной клетки сейчас вдруг вылез «Чужой» – Вася, ты чего?!
– Ничего… забудь! – с трудом выдохнул я – давай я почту получу, мне идти надо. И это, Маш… не болтай, ладно? И не ездите в Адлер. Не надо!
Глава 2
– Каганов, результатов нет! Где протоколы на пьяных? Где мелкое хулиганство? Ты чем там вообще занимаешься, спишь? Забрался в глухомань, залег в берлогу, как медведь, и думаешь – что, результаты давать не нужно? И месячник противопожарной безопасности начинается, надо протоколы составлять на сжигающих мусор в своем дворе – где протоколы по противопожарной безопасности?
– Виктор Семеныч, да где я мелких хулиганов возьму? Был один, так его инсульт трахнул! На скорой увезли! А на кого мне тогда протокол составлять?
– А вот на него бы и составил! Пока в скорую тащили! Это Капустина, что ли?
– Откуда знаете?
– Это же деревня, тут все всех знают. Кстати – слыхал, что вроде как поднялся он? Вот сходил бы к нему, и составил на него протокол! Нет, Каганов, никак ты не хочешь работать. Вот Николайчук – он у себя там знаешь, как развернулся? По два протокола в день таскает! И хулиганов, и пьяниц оформляет! А ты чего отстаешь? Молодой, энергичный, тебе расти надо! Звание получать! А ты чего?
– Я чего? Да я в деревне живу, каждый день хожу мимо этих жителей, в одном магазине с ними продукты покупаю, и я их буду терроризировать протоколами?! По два штуки в день? Я что, идиот? Не представляю, как потом жить там буду. Николайчуку может и пофиг, у него рожа наглая, широкая – в три дня не обгадишь, а у меня духу не хватит терроризировать своих же селян!
– Знаешь, если у тебя духу не хватает – надо было в другое место идти работать. В больницу, например – всех бы жалел, всех спасал! Или в МЧС – спишь себе, раз в месяц съездишь на аварию, да и делов-то. А ты в полицию пришел! А раз пришел – надо служить! Работать! Нет, Каганов, так у нас с тобой дело не пойдет. Показателей нет, и если так будет продолжаться…