Дом с Привидениями и другие Президентские ужасы
Шрифт:
– Что? Нет, только не фильмы ужасов, - Кэрон Энн скривилась.
Одновременно с этим она скрестила на груди руки, и её футболка натянулась ещё сильнее, подчёркивая аппетитные формы.
– Я терпеть не могу ужасы, Робби.
– Послушай, ты же сама предложила туда прокатиться, помнишь? “Пилигрим” - единственный кинотеатр под открытым небом в этом округе, все остальные снесли нахрен, ещё хрен знает когда, - Робби решил пойти ва-банк. – Но, не хочешь, как хочешь, нет проблем, пойдём в другое место. Можно потусить
Ужас затопил её тёмно-синие глаза.
– В “Hilltop”, в ночной клуб? В “Multiplex”, где у билетных касс толпятся сотни людей?
Нет, вот как раз туда ей сейчас хотелось бы меньше всего, ни с кожей ярко-оранжевого цвета, в который её перекрасил этот самый долбаный контрафактный крем “Загорай легко!”. Она поёрзала в кресле и через какое-то время буркнула:
– Ладно, может эти фильмы будут не так плохи, как их названия.
Йес-с!
Робби припарковал “Mustang” подальше от экрана, в самом тёмном углу площадки, почему-то вспомнив, как ещё совсем недавно, где-то лет пять назад, его тайком привозил сюда Кейдж Джордж в багажнике своего “Plymouth Barracuda”, в обмен на упаковку дешёвого пива, купленного на деньги, которые Робби тырил из кармана пиджака своего папы.
Вот это были деньки! Но и сегодняшний день не промах. Ведь так?
Вот, какая сочная тёлка сидит сейчас рядом с ним. Перед началом первого фильма на экране появился Джеймс Вудс, который с серьёзным лицом предупредил американскую молодёжь о вреде кокаина. После чего потребовалось не так уж много времени, возможно всего пять минут, чтобы растопить лёд мрачного уныния Кэрон Энн. Темнота сыграла свою роль, и она наконец соизволила заняться старой доброй проверенной рукодрочкой. В темноте ведь не видно, что её кожа была цвета моркови.
Они слились в объятиях друг друга.
От одного только аромата её шампуня, к югу от брючного ремня Робби, тут же образовалась уже знакомая припухлость, а когда эти большие и сочные, умопомрачительного четвёртого размера, сиськи прижались к его груди и их губы встретились, Робби вздрогнул и замер. Всего один поцелуй, даже не поцелуй, а слюнявый школьный засос - и крепость уже готова была сдаться на милость победителя, но…
– Робби, в чём дело?
Но что он мог ей ответить?
Её губы на вкус были как… Как морковь.
* * *
– Ма-а-ам!
– в глазах Джинни Страйкер стояли слёзы.
– Гораций ничего не ест, я за него волнуюсь.
Прижав кролика к груди, словно это была ваза из драгоценного хрусталя, она шагнула на кухню, как предвестник Апокалипсиса, трагически вещающий о приближении конца света.
– Ну, думаю, ему не нравится новый корм из той большой коробки, которую ты купила на распродаже.
– Корм для кроликов, это корм для кроликов, солнышко, он везде одинаковый, - ответила её мать, пихая последнюю тарелку в посудомоечную машину “Kenmore”.
Папа лежал на диване в зале и смотрел бейсбол.
– Сраные “Янки”![2]– заорал он, - уберите с базы этого мудака, если долбаный
– Фил!
– прикрикнула на него мисс Страйкер, - прекрати немедленно!
Плечи Джинни поникли. Никому из её родителей не было дела до бедного Горация.
– Мама, он не ел целый день, ему не нравится эта еда.
И тут вдруг её осенило. Салат! Гораций всегда с удовольствием ел листочки салата.
– Мама, а у нас есть салат? Гораций его точно скушает.
– Сейчас я посмотрю, солнышко, - мать улыбнулась Джинни вымученной улыбкой и открыла дверцу холодильника.
– Ура! Сейчас мы тебя накормим, Гораций, - но улыбка матери быстро увяла, и она закрыла холодильник.
– Прости, Джинни, я забыла, что он у нас закончился.
Слёзы хлынули из глаз двенадцатилетней Джинни.
– Обещаю, я куплю салат завтра, плюс возьму ещё пару других коробок с кроличьим кормом, - мать погладила Джинни по голове, - не плачь, вот увидишь, завтра твой Гораций будет лопать так, что за уши не оттащишь.
– Я поспорил с долбаным Чиззмором на ящик пива, что вы выиграете эту игру, - не унимался в зале отец.
– Мне опять поить его бухлом за свой счёт? И где, ёб вашу мать, Майк Мусина?[5] Вы ж его купили. Из всех вас, криворуких уродов, он один может сделать нормальную подачу! Господи Иисусе, да вы там что, в штаны друг другу насрали?!
– Фил!
– снова крикнула мисс Страйкер, - хватит орать на весь дом, ты пугаешь нашу дочь.
– Сраные “Янки”!
Джинни тоскливо побрела обратно в свою комнату, прижимая Горация к груди.
Им на него плевать,– думала она.
– Бедный, бедный Гораций.
Она вскарабкалась на кровать, положила вялого Горация рядом и начала гладить его по голове, и чесать его за ушами.
– Не грусти, Гораций, - уверила его девочка.
– Завтра мы купим тебе много-много свежих листочков салата.
Она растянулась рядом с ним на кровати, внезапно почувствовав себя дико уставшей, и, незаметно для себя, вскоре задремала. И тогда, всегда такой послушный и милый, белый и пушистый кролик Гораций прыгнул к ней поближе. Его розовый нос задёргался.
Когда маленькая Джинни проснулась, её крик чуть не расколол окна спальни.
Что с ней?
Она же вздремнула всего на минутку. Подняв руку, Джинни вытаращила глаза. Мизинца на руке фактически не было, на его месте белели лишь голые косточки, кто-то обглодал с пальца всю кожу и мясо, и что самое страшное, на том месте где недавно лежала её рука, расплывалось большое мокрое пятно, и это точно была не кровь, потому что Джинни знала, что кровь красная, а это пятно было светло-зелёного цвета, такого же светло-зелёного, как листья салата. Гораций сидел рядом и пялился на свою визжащую хозяйку, нос его всё ещё дёргался принюхиваясь, а крошечный розовый ротик был заляпан чем-то похожим на…