Дом с видом на Корфу
Шрифт:
Андрей поставил кружку и обернулся через плечо:
– Да это бургомистр! Ты что, не помнишь, он сегодня на этом же месте детский фестиваль открывал!
– Может быть, – неуверенно согласилась я, – мне немцы, как китайцы, все на одно лицо.
– Помнишь, он еще сказал, что особенно рад приезду детей из России, потому что он учитель и до того, как его избрали бургомистром, тридцать лет преподавал в школе.
– Ну у тебя и память на лица!
– Да не обратил бы внимания, но я его третий раз вижу, – не попадаясь на лесть, признался Андрей и продолжил: – Рассказываю: утром пью здесь кофе, смотрю – по площади
Андрей заерзал на стуле, привлекая внимание официанта, и поднял руку с пустой кружкой, словно просился к доске.
Тем временем оператор и журналист закончили возню с техникой. Обербургомистр еще что-то сказал и, развернувшись, заспешил обратно. Из Ратуши выбежала барышня с бумагами, сунула их журналистам и нырнула обратно. Камера застрекотала.
Лавочки на рыночной площади закрывались одна за другой, словно дверцы на часах с кукушкой. Ходяче-го народу становилось все меньше, зато количество сидящего за столиками, уставленными по периметру почти без перерыва, прибавлялось и прибавлялось.
Дверь над крыльцом снова отворилась. мы замерли, как в театре перед финальной сценой.
– Смотри, – вскричала я, – смотри, это опять бургомистр!
Признаюсь, подобный шок я переживала только однажды, когда дочкин кролик запрыгнул ко мне в постель и начал хлебать кофе из моей чашечки. Бургомистр спускался по лестнице, рассеянно глядя по сторонам. В левой руке он держал знакомый пакетик, а в правой, перекинув через плечо, нес чехол с костюмом.
Андрей хлопнул кружкой об стол и гневно произнес:
– Где мигалка?! Где бронированные автомобили? Где вооруженная до зубов охрана, помощники с портфелями и три секретарши?
– Где, – подхватила я, – верные слоны и махараджи? Где слуги с опахалами и ковровая дорожка?
– Ты можешь себе представить, чтобы у нас мэр какого-нибудь Урюпинска сам за ручку двери взялся?
Андрей горько помотал головой:
– И эти люди почти выиграли у нас войну!
– Ведь не выиграли, – примирительно заметила я.
– ну, – сказал Андрей, поднимая кружку, – за победу!
КАРЛОВЫ СОЛЕНЫЕ ВАРЫ
Минеральными водами здесь лечат все
Глава 1
На берегу речки Теплой
Первый раз я была в Карловых Варах лет десять назад. В памяти остался обшарпанный городок с коробками санаториев и ветхими фасадами со следами былой красоты на изящных изгибах. Грустные витрины с россыпью старомодных гранатов и ряды розовых поильников. Вчера вышла на набережную и ахнула: роскошный рождественский город, занесенный на берега Теплой речки прямо из сказок Гауфа. Говорят, что все скуплено и отстроено на русские капиталы. Ну, хоть какая-то польза.
Косметика на минеральных водах. на пиве. На овсе. Под стеклом на витрине покрытые красной крупной ржавчиной предметы: кувшинчики, проволочные розы, камешки. Их бросают
В регистратуре на столе папка с надписью: «pre-piski».
Ванна – купель (koupelna).
Больница – немощница (nemocnice).
Низкий сезон. Мужественные лица горняков и пышные формы в тугих леггинсах.
В ресторане. Шведский стол.
– Это у вас синенькие? – спрашивает дама у официанта, показывая на ровные запеченные кружочки.
– Нет, мадам, это баклажаны.
Гостиницы, рестораны полузакрыты, все ремонтируется, чистится, даже источники огорожены на реконструкцию. Ключевая точка городка – фонтангейзер, вокруг которого сидят отдыхающие с сосредоточенными лицами и добросовестно дышат полезными ионами. Фонтан накрыт коробкой – единственный осколок советской архитектуры «стекла и бетона», и нет таксиста, который не пересказал бы историю, как красивую чугунную галерею, прежде украшавшую набережную, разобрали для ремонта, но тут пришла советская власть, и решетку с тех пор никто не видел. Реденький снежок, ледяные ветви над фонтанами, терпкое горячее вино в круглых металлических бочках. Вредные взбитые сливки и тепловатая полезная вода.
Цены в знаменитых чешских пивных такие, что хочется кусать не только колбаски, но и локти. Втроем обедаем в загородном кафе с видом на скалы – мечту альпиниста – и речку с горной форелью, немереное количество сосисок на закуску, гуляш, галушки, шкварки, жареный сыр с белой плесенью, короче, 8 блюд и 5 кружек живого пива Гамбринус – 40 евро! В Москве на эти деньги можно перекусить в «Крошке-картошке».
Местные все говорят по-русски с милым пришепетыванием – видно, что воспоминания о раздавлен-ной Пражской весне и советских танках на Вацлавской дороге ушли в историю и на бизнес не распространяются.
Только дизайн чешских гранатов, выложенных на каждой второй витрине, остался старомодным. Ну должно же что-то оставаться непоколебимым и независимым от смены режимов. Пусть это будут дамские украшения!
Глава 2
Снежная чепица
Потеряла шапчонку. Бежевенькая, мягкого цыплячьего мохера. Ее можно было таскать в кармане, извлекая изредка немнущийся пушистый комочек, и натягивать на замерзшие уши. Наверное, забыла в такси. Или в ресторане с низкими арочными потолками, где пили кофе по-венски и желтый яичный ликер.
Снег за окном падал медленно и тягуче, кружевной занавесью отделяя нас от площади, как от сцены. Узкие высокие дома, разноцветные, с завитками на угловатых крышах, темными балками и низко прилепившимися к стенам балконами, стояли, как декорация к зимней сказке.
…В винарне с матовым граммофоном на витрине, деревянной лесенкой и резным шкафом потягивает грог Дроссельмейстер в застекленном эркере, облокотившись на подоконник с геранью, маша мечтает о прекрасном Щелкунчике, а Крысиный Король ждет своего выхода с кружкой Гамбринуса в пивной на углу. По заснеженной площади бегут мальчишки с саночками, последний, в зеленом колпачке с кисточкой, отстает, оборачивается на скрип полозьев – да это Кай! А снежинки липнут к стеклу и растут, растут… Заблуждается тот, кто путешествует летом. Рождественская Чехия прекрасна.