Дом с волшебными окнами. Повести
Шрифт:
— Такие санки с умом надо делать, — сказал медведь подумав, — а то тяжелы будут, не свезёшь. А сам не пробовал сделать?
Серёжа замялся.
— Он пробовал! — воскликнула Таня. — Он знаете какую машину делает: она и летает и плавает… Ой, Серёжа, ты что толкаешься?
— А ты не болтай!
— Что ж за машина такая? — заинтересовался медведь. — В лесу проедет или как?
— Она ещё не готова, Михайло Иваныч, — вздохнул Серёжа, — а нам очень нужно спешить, мы очень торопимся!
— Это куда же? — осведомился медведь.
— К маме! — сказала Таня. — В дом с волшебными окнами!.. Ой, Серёжа,
— А ты не болтай!
Но медведь сделал вид, что ничего не слышал. Он продолжал строгать, и дети не спуская глаз смотрели на его работу.
— Сколько стружек! — тихонько сказала Таня. — И какие они хорошенькие, жёлтые!
— А хотите, миленькая девочка, я вам этих стружек в корзиночку насыплю? — засуетилась лисичка.
Санки остановились у крыльца, и большой бурый медведь показался на пороге.
Таня вопросительно посмотрела на Серёжу.
— Ерунда! — засмеялся Серёжа. — Зачем нам стружки?
— Ну, тогда яблочков покушайте! Вкусненьких! Мороженых! — И лисичка побежала в погреб.
А Серёжа попросил не без робости:
— Михайло Иваныч, можно мне построгать немножко эти лыжи?
— Отчего же, — помолчав, согласился медведь. — Построгай малость. Быстрей справимся.
Михайло Иваныч оставил работу, отошёл к печке и стал раскуривать от уголька свою чёрную трубку. Сидит у печки, раскуривает трубочку, а сам одним глазом смотрит на Серёжу.
А Серёжа с увлечением принялся строгать.
Чши! Чши! — запел рубанок в Серёжинах руках.
Потрескивают дрова в печке, медведь трубочку покуривает, Серёжа строгает лыжи, а Таня на лавочке сидит и то на огонь смотрит, то на Серёжу. Хорошо бы он поскорей лыжи сделал! Очень к маме хочется!
А Морозко согрел у печки руки и стал большой иглой зашивать дыру в валенке.
— «Не полагается»! — ворчал он, разглядывая валенок. — Ишь ты, «не полагается»… Сколько служу, а новых валенок не выслужил…
Михайле Иванычу, видно, давно надоела Морозкина воркотня, и он громко запел:
Я лыжи детям делаю,Прочней вам не сыскать.Секрет таков: лишь смелыеИх могут надевать.Трусишка в яму упадёт,А смелый на гору взойдёт!— А куда на них можно дойти? — тихонько спросила Таня.
— А это смотря по тому, кто наденет, — подумав, пробасил медведь.
— Да куда хочешь, милая, — сказал Морозко.
— А если я надену? — сказала Таня. — Я ведь ещё плохо езжу. — Она посмотрела на брата и вздохнула.
— Не беда — дорога научит, — пробурчал медведь.
— Научит, научит, — подтвердил Морозко, откусывая нитку.
— Нам ведь торопиться надо, дедушка, — сказала Таня. — Мы очень торопимся! Нас мама ждёт, — прошептала она, оглядываясь на Серёжу, который продолжал строгать.
Морозко повертел в руках валенок — ох, и старый же! — и, словно нехотя, словно ни к кому не
— А вы Михайла Иваныча попросите, он вам самые быстрые лыжи даст!
— Даст, миленькая девочка, даст, — пропела лисичка.
Она вернулась из погреба с лукошком, полным белых, подёрнутых морозцем антоновских яблок, с деревянной чашкой, в которой краснела клюква.
— Кушайте, миленькие, кушайте! — угощала она детей.
Таня попробовала: до чего же вкусно! Клюква пересыпана не то снежком, не то сахаром — так и хрустит на зубах! А яблоки с кислинкой и такие холодные, что сразу заболели зубы. Но всё равно вкусно!
— Таня, простудишься! — строго сказал Серёжа. — Мама тебе не разрешает есть холодное!
А сам с удовольствием ел яблоко. Ой, какое холодное — в руке и то долго не удержишь!
— Кушайте, миленькие, кушайте! — суетилась лисичка. — У нас яблок много! Михайло Иваныч у нас такой запасливый хозяин, такой хороший!
— Да не юли ты! — прикрикнул на неё медведь. — Пойди лучше малого побуди — что он всё спит да спит!
— Иду, иду! — засуетилась лисичка и юркнула за пёстрый ситцевый полог.
Глава седьмая
ПЛЮШЕВЫЙ ПРИЁМЫШ
Лисичка юркнула за полог и не возвращается. А Тане так хочется посмотреть, что там!
Она и заглянула в щёлочку.
А там стоит колыбелька! Вся резная, деревянная.
Таня немножко раздвинула полог:
— Можно мне маленького посмотреть?
— Можно, миленькая девочка, можно, — разрешила лисичка и впустила Таню.
А за пологом в деревянной колыбельке сладко спал плюшевый медвежонок.
— Ой, какой хорошенький! — умилилась Таня. — А как его зовут?
— Мишуткой зовут, миленькая девочка, — сказала лисичка. — Маленький ещё, вот и спит всё.
— И что за малый! — проворчал за занавеской Морозко. — Всё спит да спит, хоть бы разок проснулся!
— Ой, ну какой хороший! — восхищалась Таня. — А откуда он у вас, дедушка Морозко?
— На дороге нашёл, милая. — И Морозко понизил голос. — Я ведь тут не живу, только погреться захожу. В обед да в свой выходной, если хозяин отпустит. Мне малого и девать-то некуда. А Михайло Иваныч сказал: «Я возьму!» А он мужик серьёзный, мастер хороший, я его и уважил. Да что толку? Вот и няньку нашли, юлу такую, а дитя всё спит да спит!