Дом со шпилем, или Синдром Годунова
Шрифт:
– Куда вы дели грим потом?
– Выбросил... В роще через дорогу, на обочине.
– Понятно, - сказал Уланов, - если бы семья Навицких отказалась от наследства, состояние Вилибалда Винтерштерна было бы поделено поровну между наследниками первой очереди - вдовой и детьми. И Виолетта Максимовна, как опекун несовершеннолетней дочери, могла получить не одну часть, а две...
– Выгодная невеста!
– язвительно комментировал Коган.
– Я ее любил, - промямлил Северин.
– Муж несправедливо обделил ее, она отдала ему лучшие годы, а он все узнал и притеснял нас. Чуть не разорил
– А что ему было, в задницу тебя поцеловать за то, что ты кувыркаешься с его женой?
– взревел Коган.
– Будь это моя жена, ты бы уже солировал в хоре кастратов!
Белла прыснула и выбежала за дверь - посмеяться всласть. "Фима бесподобен!".
– Можно мне еще раз его звездануть?
– спросил Коган у Малышева.
– Мужики, ну, сделайте вид, что на минутку отвернулись!
– Судя по тому, как он в камеру рвется, вы ему уже хорошо прописали, - следователь был непреклонен.
– Ладно, в камере ему еще пятак отполируют, - нехотя отступился адвокат.
В дверях появились Гена, Алиса, Лэтти и Жанна - сонные, взлохмаченные, в халатах.
Жанна в розовом халатике "Хэллоу-Китти" невольно хихикнула при виде обляпанного синей краской Северина. Подошел спокойный, как всегда подтянутый Игнатий в безупречной униформе.
– Что тут происходит?
– зевнул Геннадий.
– Да вот, - Коган затушил сигарету при виде Жанны, - поймали голубчика! Шуровал в моем столе, видно, пропавшее вдохновение искал!
– Что за шуточки?
– растерянно спросила Лэтти.
– Какие уж тут шутки, - вздохнула Наташа.
*
Спать легли только под утро, после отъезда оперативной группы. Пока оперативники работали в кабинете, пока Малышев выжимал показания из Северина, пока поэта уводили - все сидели в гостиной. Гена то и дело отходил к бару и позвякивал стеклом. Алиса непрерывно курила у открытой форточки. Лэтти ходила туда-сюда, повторяя: "Не могу поверить! Фантасмагория какая-то!". Жанна, развеселившаяся при виде синего "Димочки", теперь притихла, свернулась калачиком в кресле и клевала носом. Наташа и Виктор сидели у камина. Витя очень жалел, что Ефим его опередил. За то, что Северин едва не загнал Нату под автобус на дороге, адвокат готов был размазать "Стивена Кинга" по стенке. Коган уже в десятый раз злорадно сообщал, что знает в Крыму многих судей и прокуроров и использует все свои связи, чтобы "этому утырку вломили по полной". Наконец Белла, два часа безропотно принимавшая огонь на себя, не выдержала.
– Фима, - она зевнула, - я уже наизусть выучила историю твоих взаимоотношений с местными юристами. Дай подремать немного. Две бессонные ночи - это слишком даже для меня.
– Не узнаю свою королеву руферов! Стареешь, что ли?
– поддел ее Ефим.
Сон мгновенно слетел с Беллы. Она встала, подбоченилась, тряхнула кудрями. Черные глаза сверкнули. "Фима, надеюсь, ты застраховал свою жизнь?" - усмехнулась Наташа. Но тут в дверь постучал Малышев:
– Ефим Захарович, на минуточку!
– Ты очень вовремя, Игорек, - заметила Наташа.
– А то остались бы
– Это какое-то недоразумение, - остановилась Лэтти. Без тщательно прорисованного "натурального" макияжа и прически она парадоксальным образом выглядела моложе, наверное, совсем как тогда, когда играла Флер-де-Лис.
– Он - такая тонкая творческая натура, он просто не способен...
– Его ведь застали возле стола в кабинете Ефима, - напомнила Наташа.
– И Дмитрий не отрицает, что украл грим у сестры, чтобы напугать меня...
– Ужас, ужас! А может, он оговорил себя, чтобы этот держиморда перестал бить его?
– Есть видео, - обернулся Уланов.
– Оперативный работник зафиксировал, как Дмитрий Степанович взламывает ящик стола... А тогда его еще никто не бил.
– Ужас, - Лэтти тоже подошла к бару и налила себе бокал коньяка.
– Рановато начинаешь, мамуля, - поддел ее Геннадий.
– Я тут и пить, и курить, и колоться начну!
– с пафосом воскликнула Лэтти.
– Ужас! Не могу поверить!
Вернулся Ефим.
– Он наотрез отрицает то, что пугал и Винтерштерна, - сообщил с порога адвокат.
– Малышев бьется с ним уже третий час. Результат один: признает, что украл грим и пугал Нату и меня, рассказывает, как решил взломать ящик и выбросить тюбик и готов за это отвечать, лишь бы я ему чего ценного не отбил, а это отрицает категорически.
– А у него есть алиби на тот день?
– спросила Белла.
– Да, утверждает, что с 1 по 10 ноября находился в Ялте, на съезде поэтического сообщества... Видно, в несезон ялтинские отели и рестораны даже бедным поэтам по карману, - привычно съязвил Коган.
– Что же, это легко проверить, вот пусть Малышев поднимет свою тумбу с кресла и поработает, если хочет "подпола" вне очереди получить! Мы этому ж...дралу уже хорошо помогли, пусть не ждет, что мы ему новые погоны в зубах притащим...
Игнатий бесшумно прошелся по гостиной. Заменил пепельницы, убрал пустые бокалы, укрыл Жанну пледом, отрегулировал тягу в камине и вышел.
– Он вообще когда-нибудь спит?
– вполголоса изумилась Наташа при виде подтянутого и энергичного дворецкого.
– Я не видел, - ответил Гена.
Только когда оперативная группа и следователь уехали, люди разошлись по спальням.
Виктору отвели спальню напротив Наташиной. Игнатий предусмотрел и это. Несмотря на прекрасные супружеские отношения, Наташа и Виктор предпочитали спать в отдельных комнатах. Наташа во сне предпочитала широко раскидывать руки на кровати и не могла уснуть, если рядом сопел, ворочался и похрапывал кто-то еще. Виктор не возражал.
Чувствуя себя совершенно обессилевшей, Наташа прилегла поверх покрывала да так и заснула одетой...
*
Проснувшись около полудня, Наташа выглянула в окно и впервые в жизни не испытала детской радости при виде легкого первого снега, припорошившего патио. Потирая висок, девушка спустилась в столовую, выпила кофе и прошла в свой кабинет. Сегодня уже 21 ноября, а не позже 31 декабря она должна сдать в издательство книгу. "Сама виновата: выбилась из графика, весной проваландалась с ремонтом в квартире, летом ездила на белые ночи в Петергоф, а тут тем более не до работы было..."