Дом со шпилем, или Синдром Годунова
Шрифт:
Гена и Алиса переглянулись.
– Северин, - задумчиво сказала Алиса, - я бы не сбрасывала его со счетов. Хотя... Как бы он это сделал? Да и он скорее похож на жиголо из "Плаща Казановы", а не на убийцу...
– Если бы убийцы были похожи сами на себя, их уже быстро выловили бы, и майор Малышев остался бы без работы, - парировал Гена, - а он все работает и вон какую ряшку себе отрастил. И потом, Алиса... Зачем ты рассуждаешь про жиголо при Жанне?
– Гена, я уже не маленькая и знаю, откуда дети берутся, - фыркнула Жанна.
– Это нам этику и психологию семейной жизни только в старших классах преподавали, -
– Вот так в свои 45 лет чувствуешь себя динозавром, - буркнул Гена.
– Ну, это твои проблемы, а я в свои 38 лет так не считаю!
*
Комната Вилибалда Яковлевича оказалась на вершине той самой башни, увенчанной флюгером-драконом. Это была студия с четырьмя окнами - по количеству сторон света. Ширмы и арки делили огромное, как танцкласс, помещение на спальню, библиотеку, кабинет и гостиную. Винтерштерн предпочитал мебель в немецком и готическом стиле - основательную, тяжеловесную, с множеством острых углов и стрельчатых очертаний. Черное дерево, темно-синий бархат. На стенах - жемчужно-серые обои с черной отделкой. Окна прикрыты сине-черными портьерами.
На башню можно было подняться в лифте, но Коган "забыл" об этом и сейчас со злорадной усмешкой посматривал на упитанного Малышева, который долго переводил дыхание, преодолевая длинную винтовую лестницу.
Наташа с интересом осмотрелась. В дядиной комнате она была впервые. Одно из окон - в библиотеке - имело балкон. Судя по следам печатей на двери, именно там что-то случилось с Винтерштерном...
Игнатий молча включил свет во всей студии. Поднявшаяся за ним Белла посмотрела сначала на красного потного следователя, потом на улыбчивого Когана, и украдкой наступила начальнику на кончик сверкающего ботинка:
– Опять хулиганишь?
– Ничего, пусть жир растрясет, ж...драл, - мстительно шепнул Ефим.
– С него не убудет.
– Ты неисправим.
– Какой есть, мэм!
Наташа прошла за следователем в библиотеку. Две стены занимали книжные шкафы, заполненные до отказа. Три столика под бархатными скатертями, удобные кресла, настольные лампы - все для тихого отдыха с любимой книгой. На свободной стене висели две картины: штормовое море и замок на вершине горы. Камин в немецком стиле и мини-бар.
– Что же случилось с дядей?
– спросила Наташа у Малышева.
Он прошелся по библиотеке, полистал книгу на одном из столиков, откашлялся и рассказал Наташе то, что уже было известно.
Окно библиотеки выходит на православное кладбище... Рано утром во дворе под балконом дворник Винтерштернов нашел тело хозяина. Балконная дверь оказалась открытой, на одном из столов горела лампа и лежали раскрытая книга и очки, а рядом стоял бокал "Бордо". На балконе валялась золотая зажигалка Вилибалда Яковлевича, а в руке упавшего была зажата пачка "Трисурер".
– Вроде все ясно, - заключил майор, - сидел с книгой перед сном, выпил немного вина, пошел покурить на балкон, из натопленной комнаты, закружилась голова... Возраст солидный, все ясно, вроде можно дело закрывать. Но я тут покопал... Он в свои 74 года мне мог фору дать, хоть я и вдвое моложе. Его врач говорит: здоровье у хозяина было, как у сорокалетнего, все зубы на месте, давление - хоть в космос...
– Думаешь, его столкнули?
– понизила голос Наташа.
– В том-то и дело, что до утра в башню никто не заходил, это уже установлено экспертизой...
– А, так ты научился правильно делать экспертизы?
– Нат, не напоминай. Тогда я тоже сразу понял, что ты не прикасалась к сумке. Но как только начал доискиваться до правды, как получил по фуражке, и дело забрали в Москву, а мне велели: "Цыц!".
– Ясно. Вальтера тогда уже "вели" ребята из другого ведомства, а ты со своей грацией медведя на коньках мог его спугнуть.
– Ну и язычок у тебя, Навицкая! "Медведь на коньках", надо же! Да, абсолютно точно: накануне вечером Винтерштерн поднялся на башню, взял книгу... И никто за ним не шел и не использовал лифт, пока утром дворник не поднял тревогу.
Они вышли на балкон, закурили.
– Брр, я бы не смог наслаждаться любимой книгой и вином с таким видом из окон!
– передернуло Малышева.
– Что за фантазия была у потерпевшего, строить дом именно здесь!
– Да-а, мне тоже не по себе, - кивнула Наташа, - нервным тут жить противопоказано.
– Я тут уже две недели работаю, наслушался всяких историй. Конечно, некоторые из младшего техперсонала фирмы после работы квасят не просыхая, и с пьяных глаз могут что угодно увидеть, - уточнил Игорь, - некоторые старушки, служительницы в часовнях и кирхе - уже заговариваются в силу преклонного возраста, а дурачки-попрошайки у ворот наболтают чего угодно, только уши подставляй, но, но, м-м-м...
– Говори уже, не тяни кота за я...а!
– не выдержала Наташа.
– Чего мямлишь?
– Говорят, тут иногда необъяснимые вещи происходят, - не сразу ответил следователь, - какая-то мистика. Я думаю, что это местный фольклор, но сам факт: Винтерштерн не мог упасть от недомогания, и в его апартаментах до утра больше никого не было. Но он упал, и на лице у него осталось выражение сильного испуга. Домочадцы Вилибалда Яковлевича рассказывают, что он был человеком со стальными нервами, и я в этом не сомневаюсь, читая его биографию: после войны, человек из семьи обрусевших немцев - выбился в обком! После 1991 не схватил удар, не спился, не застрелился, а занялся бизнесом и превратил маленькую лавчонку в процветающий холдинг. Все дефолты и кризисы переносил с минимальными потерями. И чем его можно было напугать, если он в башне с ТАКИМ обзором преспокойно читал рассказы Тэффи и смаковал "Бордо"? Сам спрыгнул? С чего? И где ты видела самоубийцу, который перед решающим шагом наслаждается юмористической прозой и потягивает вино?
– Резонно, - согласилась Наташа, - ты меня пугаешь, Игорь, буду теперь на ночь плотнее окна зашторивать...
– Тебя напугаешь, как же. Ты и "четвертного" не побоялась, не сдала Вальтера, как я тебя ни пытался разговорить...
– Тогда я еще верила ему и не хотела подставлять...
– И чуть не загремела в Сибирь... И уж точно не испугаешься местных басен, придуманных спьяну. Я когда разговаривал с рабочими, сам чуть не окосел от перегара. Им тут бабайка мерещится? Как они еще только Пикачу без смартфона не узрели, пьянчуги?