Дом тысячи дверей. Часть 1

Ясан Ари

— Ну ты даешь, китаИст! — заговорил парень. — Я задолбался тебя вытаскивать! Не думал, что до тебя доходит как до кОжистого колтунА. Я уже битый час крою тебя, и хоть бы что. КанАльская канталУпа! — и он изобразил на своем изуродованном лице нечто, что вполне могло сойти за улыбку. — Короче, я Джадж! — представился парень и протянул В. костлявую лапу.

— Ага, — выдавил из себя В. и пожал Джаджу руку.

— Да ты садись, че стоишь, как неродной, не у себя дома, камчадАльный ты мой кандибОбер! — и Джадж подсунул под ноги В. какую-то табуретку. Здесь у В.

выдалась минутка, чтобы оглядеться, и он с содроганием осознал, что находится уже далеко не в своем задрипанном углу, но в довольно комфортабельной городской квартире, ультрасовременно обставленной. Кругом все сверкало стеклом и металлом, за исключением пары бордовых пуфиков, ютившихся в углу.

Тут только В. сообразил, что на нем ничего не надето, кроме трусов. Смущенно он взял со спинки стула свой костюм и стал натягивать штаны. Пока он одевался, Джадж бодро рассказывал:

— Короче Лейка вчера приходит, туда-сюда, тырым-пырым, кефир-кендЫрь, новенький у нас. Загляни, типа, к нему с утречка, подсоби смодифитить нормально, а то парень вообче ни кизЯк-килА не рубит, куда его занесет, канЮк кантаридИн его знает. Я такой заваливаюсь с ранья, только кочедЫк клюнул, и че нахожу? — при этих словах Джадж многозначительно снял со своего уха истрепанный конфетный фантик и, держА его в руке прямо перед носом В., проговорил: — Это че, а? Ты где такую труху откопал, клУня? Нет бы отъехать на берег моря или в гостиницу покруче, или на худой конец в какую-нить хибару, а? Хоть крышку над головой можна изобрАзить? Не, нада закорчевАться вот в такое крем-брюле, кантилЕнный канифАс, чтоб тя кафИзма закатОдила!

Так как Джадж устроился на стуле неподалеку, то В. представился случай рассмотреть его до жути странное лицо. Пристально изучая физиономию Джаджа, В. понял, что две половинки этого лица жили как бы независимо друг от друга. Хоть они и были относительно одинаковы, как у любого другого человека, но при этом левая часть пребывала в глубокой скорби, в то время как правая сияла от счастья. Пока Джадж болтал, он вертел головой и так и сяк, словно давая В. возможность оценить по достоинству неотразимый эффект, производимый его лицом. Джадж то являл В. глубоко страдающего человека: уголок рта скорбно опущен, бровь надломлена, глубокая морщина пролегла от крыла носа, левый глаз полон неземной скорби, того и гляди из него польются слезы; а то перед В. представал всем довольный весельчак: рот изогнут в улыбке, правый глаз искрится под высоко взлетающей бровью. Казалось, кто-то слепил лицо Джаджа из глины, причем этому мастеру почему-то доставило удовольствие все, что находилось слева, оттянуть вниз, тогда как находящееся справа он удосужился вздернуть кверху.

Приглядевшись внимательнее В. заметил, что странная раздвоенность распространялась даже на вихры на лопоухой голове Джаджа: если на правой части его черепа волосы топорщились преимущественно вверх, то на левой они, печально поникнув, жались к голове. К тому же справа волосы были заметно светлее. Костюм Джаджа поддерживал ту же тенденцию: справа он выглядел новеньким и только что отутюженным, а слева — помятым и заметно поношенным (тут было даже несколько неумело залатанных прорех).

Может быть, Джадж и заметил удивление В., но не пОдал виду. Невозмутимо он продолжал:

— Не, я видал всяко конечно, катарофИль ее кантАту! Один купОн любил зависать среди морских звезд и спрутов. Прикинь, заходишь такой, а кругом одни щупальца. А этот кукельвАн еще норовит на тя весь этот коронаросклерОз натравить. Пока

отмахаешься от этих присосок, руки отклЮквятся, а еще потом словно кто те по всему телу банок накнЯзил. Или вот Дрихфрих — обожает всех заглянувших на огонек кендЫрить в глубокую яму. КервЕлишь такой се спокойна по зеленой травке пока невзначай не проваливаешься в пропасть. И летишь полчаса в никуда, пока этот корреАльный кореОпсис не удосужится подойти и выудить тя оттуда.

А к девчонкам лучше воще не соваться: меня, так тошнит от всего этого розово-малинового копченого консонАнса. Уж лучше я буду рыбой вонять, чем взбитыми сливками. Хотя попадаются разные, это само собой. У Лейки-то все крахмАлом. И у меня, мож не сомневаться, все культурно. Хотя и бывает по настроению… — здесь Джадж воздел глаза к небу, как бы признавая, что и он простой смертный со своими недостатками. — Но вот я об чем говорю. Такой куафЮр иногда накрутят, что аж глаза на лоб лезут, но нигде, кУцый кхмер, никогда я не видал такого убожества, — Джадж поднес фантик к самому носу В. — Это че? Последний писк? Как говорится, кЮммель кЮрасо? А?

В. не знал, что отвечать на подобного рода упрек, и потому только пожал плечами.

— Что за загаженный угол, я тя спрашиваю, клубневОй кожеЕд? Это чё? Воспоминания детства? Мож, ты там в войнушку играл? Или целовался в первый раз, а?

Наконец В. понял, о чем идет речь. Он откашлялся, так как в горле саднило, и хрипло произнес:

— Я там жил.

— А-а, — протянул Джадж, — вона че! — и добавил сочувственно: — И долго?

— Около года.

— И чё, те там сильно нравилось что ли? — недоумевал Джадж.

— Да нет, так бы я пожалуй не сказал, — хмыкнул В.

— А, ну понятна тогда! По привычке кидануло. Ничё. Не страшно, бывает. Главное не зацикливаться терь, а то будешь думать-размышлять: только не туда, только не туда, и глядишь — опочки! Как говорят хранцузы, кнЕли, кнЕсет, кнЕхт! Опять ты тама. И не отвяжешься. Так и будешь весь этот навоз нюхать, — Джадж многозначительно покивал вихрастой головой. — Но ты законопАтился капитально. Я-то думал ты еще на тОрте догонишь. Не, ни крена. Ладно хоть этот мяч подвернулся, а то я бы так и компостИровал коммутАтор без толку еще полднЯ. И вообще, ты че, не заметил, на небе че творилось, а? Ведь нет бы проснуться, глянуть в небо, как погодка там, а? Нет, выше уровня колен глаза поднять — ни, ни! Ты че гусеница что ли, законвЕрсь тебя конИдия! Ползаешь на своих полметрах и дальше никуда? Я ж те там черным по белому написал: «Доброе утро, крыжачОк!» Ты не видал штоли? Или ты намеренно меня конвейеризировал там, а?

В. тупо помотал головой. Определенно, В. и не думал никого конвейеризировать. Джадж все так же вопросительно смотрел на В.:

— Ты чё, воще не кристаллизИруешь? Лейка те ничё не объяснила?

В. опять мотнул головой.

— Да… — протянул Джадж. — Дела! Что ж с тобой делать, куявЯк ты эдакий. Значит, слушай сюда!

И Джадж поведал В. такое, отчего тот и в самом деле капитально законопатился. На счастье В., Джадж свел до минимума употребление странных неологизмов. Насколько показалось В., количество этих словечек росло пропорционально эмоциональной возбужденности Джаджа. А так как Джадж, судя по всему, успокоился, он заговорил на обычном языке, а В. удалось более-менее понять то, что Джадж пытался ему поведать.