Дом тысячи дверей. Часть 1

Ясан Ари

Школьница невозмутимо смотрела изучающим взглядом на В., словно дожидаясь, когда тот наконец разрешит свои внутренние противоречия.

— В Ресторацию или в Улет? — совершенно спокойно переспросила она, проигнорировав последнее замечание В.

Ситуация начинала забавлять В.

— А не могли бы вы показать мне дорогу и туда, и туда? — бодро проговорил В., заранее посмеиваясь над возможным ответом.

— В Ресторацию туда, — школьница махнула рукой вдаль за спину В. — А Улет — там, — и она махнула рукой в совершенно противоположном направлении.

— Но этого не может быть… — начал было В.,

но взглянув в глаза, холодно сверкавшие за треснутым пенсне, он понял, что какие-либо прения по этому поводу бесполезны и умолк.

— Это все? — спросила школьница.

— Все, — ответил В., - большое вам спасибо.

— Не стоит благодарности, — молвила школьница и удалилась. Когда она повернулась, В. успел заметить, что сзади к длинному хвосту ее гладко зачесанных волос привешена увесистая гиря килограмм на пять.

Нечего делать, В. пришлось последовать указанию, в котором он сильно сомневался. Спрашивать еще кого-то В. не хотелось. Что-то подсказывало ему, что все расспросы не помогут в его затруднениях и потому он развернулся и пошел в том направлении, следуя которому, по словам школьницы, можно было достигнуть Ресторации. В. шагал, наверно, добрых полчасА, но так никуда и не пришел. «Мда, дела… — бормотал В. себе под нос — Надо ж умудриться потеряться, когда вокруг столько людей! Но, честное слово, лучше оказаться одному в дремучем лесу, чем среди толпы людей на Базе!» В. вынужден был в конце концов остановиться и опять спросить дорогу.

Но ему совершенно не стало легче, когда приземистый мужик в армяке заявил, что Ресторация находится в направлении прямо противоположном тому, в котором шагал В. «А, чтоб вас!» — В. мысленно прОклял все на свете и ничуть не удивился, когда дама в лисьей шубе посоветовала ему путь, строго перпендикулярный тому, которой указал мужик в армяке.

В. раздумывал, кого бы еще спросить, но тут его осенило: в самом деле, не так уж и важно, куда идти. Сдалась ему эта Ресторация! Он лишь хотел обрести ориентир, а раз так, он не против добраться до любой стены, пусть в ней и не будет дверей. Лифт тоже был бы вариантом. И потому, здраво рассудил В., направление может быть любым. Если он будет идти по прямой, то рано или поздно доберется до стены. В. приободрился и зашагал куда глаза глядят…

…Сколько прошло времени с того момента, как его осенила гениальная идея «идти по прямой», и до того, как он совершенно без сил опустился на мраморный пол, В. не имел представления. Ему казалось, что он шел несколько часов, но так и не смог никуда придти. Проклятый зал не кончался! Зловредные стены словно убегали от В. Перед глазами мелькали лица, сливавшиеся в одно сплошное белое пятно, в голове гудело. В. не раз поминал Джаджа «добрым» словом, а заодно уж и Леяну с Мистером. Однако под конец он был зол только на себя. Черт его дернул ввязаться в эту сомнительную авантюру! Ясно как день, что-то здесь нечисто со всеми этими дверями, стенами, залами и тем, что в этих залах творится! Дурацкие двери, дурацкие стены, дурацкий Дом!

Пока В. сидел на мраморном полу и проклинал себя, судьба решила смилостивиться над ним. Какой-то человек остановился рядом с В. Прямо перед носом В. оказались два огромных черных ботинка. Ввысь уходили две худые нижние конечности в черных брюках. В. пОднял голову. Перед ним стоял Джадж!

— Джадж! — вне себя от радости вскрикнул В. и, вскочив, вцепился в Джаджа. В.

не припоминал, чтобы он когда-нибудь был так рад встрече с кем бы то ни было. — Джадж! Это ты! Ты меня нашел! — В. даже позабыл, как до того на все лады мысленно склонял персону Джаджа. — Меня уже тошнит от этой треклятой Базы! Наконец-то ты вытащишь меня отсюда! — несмотря на радость, В. все-таки шутливо укорИл Джаджа: — Куда ж ты так торопился? Словно за тобой сам черт гнался! Или я так тебе надоел, что решил сбежать? — сам не зная, что болтает, В., улыбаясь, тряс Джаджа за плечи. Но тут он заглянул в глаза Джаджа и осекся.

С Джаджем явно было что-то не ладно. Холодные пустые глаза без выражения смотрели вдаль, помимо В. До того В. никогда бы в голову не пришло, что такое возможно, но сейчас это случилось: печальная сторона Джаджа не выражала печали, а веселая соответственно — веселья! Почему уж В. сделал такой вывод, он сам толком не понимал, но четко видел, что не смотря на то, что внешне лицо Джаджа осталось таким же, за ним, там, внутри, не было ни печали, ни веселья, там было что-то такое… гораздо хуже, чем печаль, что-то темное и мерзкое.

От Джаджа веяло холодом, В. словно дотронулся до трупа! В. невольно отдернул руки. Зябкая дрожь пробрала В. Он мог бы поклясться, что за этой оболочкой из плоти Джаджа как такового не было. Такие мутные глаза и окаменевшие губы принадлежат скорее мертвецу, чем живому человеку. В. попятился. Этот Джадж ему не нравился. Что-то тошнотворное разливалось тяжелыми вОлнами от этого Джаджа. Тот вихрастый лопоухий парень, которого знал В., мог быть, конечно, ехидным или не очень вежливым, но жизнь в нем так и била ключом, не то что в этой мумии с мутными бесцельно блуждающими глазами, взгляд которых вдруг остановился на В.

— Ты кто? — произнес труп Джаджа.

— Я… ээ… я В., - мямлил В., отступая назад.

— Чего тебе надо? — прогнусавил труп, впИвшись в лицо В. неприятным леденящим взглядом.

— Джадж, что стряслось? — попытался наладить разговор В.

Но Джадж только отмахнулся от В., его взгляд опять устремился в неведомые дали:

— Отстань от меня. Ничего я не хочу.

— Джадж, что с тобой? Это же я, В.! Ты что, не помнишь?

— Какой В.? Я тебя не знаю, ты мне нужен. Отстань!

— Джадж, вспомни же! Всего-то пару часов назад мы с тобой обедали, — ласково увещевал его В., все еще надеясь, что Джадж придет в себя. Но Джадж только бормотал свое «отстань» и «ничего не хочу», пока наконец уговоры В. не сделали свое дело, и Джаджа не прорвАло:

— Как же вы все мне надоели! Об одном только просил: оставьте вы меня в покое! Так нет же, все равно липнут! Как меня воротит от этого тупого быдла! За что мне это? За что судьба мне такая? Что ж я такой несчастный? Неужто я хуже всех? — Джадж застонал и заломил руки. — Сколько это будет продолжаться? Сколько мне терпеть? До каких пор? Я не хочу, не хочу! Как мне все надоело! Это не жизнь! Лучше умереть, сгинуть! Я хочу умереть! — причитал Джадж, а В. даже не знал, как его успокоить. Он пытался воззвать к рассудку Джаджа, но своими стараниями, кажется, сделал только хуже. Все кончилось тем, что Джадж или неДжадж забился в судорогах, не прекращая тем не менее жаловаться на свою жизнь. С ним словно случился эпилептический припадок, речь стала бессвязной, глаза выкатились, губы посинели. В. застыл от ужаса, наблюдая за обезумевшим Джаджем.