Дом у кладбища
Шрифт:
— А ведь верно, так оно и есть.
— Дело ясное, этот гроб лежал в земле добрых три десятка лет, а то и больше.
Как раз в это время показалась высокая тонкая фигура помощника приходского священника. Длинные худые ноги моего добрейшего дядюшки, облаченные в черные шерстяные чулки и бриджи, с осторожностью ступали меж могил. Собравшиеся приподняли шляпы, Мэттокс спрыгнул обратно в яму, а дядя изобразил на лице что-то вроде печальной улыбки, поскольку всякое другое приветствие казалось ему неуместным в этих торжественно-мрачных пределах.
Дядя имел обыкновение
— О, дядя Чарлз! — сказал я, хватая дядюшку за руку и увлекая его поближе к могиле. — Посмотри, что за диковинный череп! Он пробит пулей, а вдобавок его еще раскроили кочергой.
— Мальчик верно говорит, ваше преподобие, этого парня, кто бы он там ни был, спровадили на тот свет дважды… упокой Господи его душу.
Мэттокс с самым что ни на есть благонравным видом выбрался из почти что готовой могилы, поднял побуревший череп (не забывая при этом о надлежащей почтительности) и стал осторожно его поворачивать перед глазами собеседника. Дядя, не подходя ближе, созерцал находку с видом печальным и устрашенным.
— Ты прав, Лемюэл, — заговорил он, по-прежнему не выпуская моей руки, — несчастный пал жертвой убийц, сомневаться не приходится. Ему нанесли два сокрушительных удара и к тому же прострелили из ружья затылок.
— Никак не из ружья, сэр. Дыра, я вижу, размером с картечь, — раздался из-за дядиной спины грубый, резкий голос.
Это вмешался в разговор старик военный; он был в треуголке, какие носят отставники, гамашах и длинном старомодном сюртуке красного цвета; на губах ветерана играла едва заметная мрачная усмешка.
Вздрогнув, я отошел чуть в сторону, чтобы уступить незнакомцу место подле дяди, не без расчета, что он, быть может, способен пролить свет на историю примечательной находки. Единственный находившийся на виду серый глаз старика походил на крысиный, второй прикрывала черная нашлепка, на лбу алел глубокий косой шрам, уходивший под упомянутую нашлепку. На багровом лице незнакомца выделялся особенно густой окраской бесформенный кончик носа, возле него виднелась большая бородавка. Оглядывая старика, я обратил также внимание на большую прогулочную трость, которую тот держал на плече. В облике незнакомца мне почудилось пугающее, но притом карикатурное сходство со старинным портретом Оливера Кромвеля {18} , который висел в гостиной моего деда, убежденного вига.
— Так, по вашему мнению, это не пулевое отверстие, сэр? — тихим голосом отозвался
Старый солдат приветствовал его в ответ, а затем промолвил:
— Осмелюсь сказать, сэр: ясное дело, нет.
— Тогда чтоже это по-вашему, уважаемый? — в качестве профессионала и человека авторитетного задал вопрос могильщик.
— Трепан, — небрежно бросил в ответ старый чудак таким тоном, словно отдавал команду «смирно!» совсем зеленому новобранцу, не поворачивая головы, а лишь на миг скосив в его сторону свой серый глаз.
— А не знаете ли вы, кому принадлежал этот череп, сэр? — спросил священнослужитель.
— Отчего же не знать — знаю, — отозвался ветеран все с той же странной улыбкой, а затем вызывающе обратился к могильщику: — Вы здесь, приятель, главный по могилам. Как на ваш взгляд, долго ли этот череп гнил там, внизу?
— Порядочно, приятель, но не дольше, чем вы ходите здесь, наверху.
— Тут вы правы, спорить не буду, мне ведь довелось провожать его в последний путь. — При этих словах старый воин взял череп из рук могильщика. — И скажу еще вот что: кое-кто на тех похоронах не уронил и слезинки, ха-ха-ха!
— Так вы местный уроженец? — спросил мой дядя, который почувствовал, что пора перевести разговор на другую тему.
— Вот именно, сэр. Взгляните-ка на этот сломанный зуб… О нем я и забыл… А стоило увидеть, так припомнил и зуб и улыбку ясно, как сейчас, — чем угодно клянусь… И острый краешек — вот он, тут как тут… чтоб его черти взяли. — И упомянутый зуб, один из всего лишь трех уцелевших, оказался в руке старика, который с остервенением швырнул его в могилу.
— И вы… вы служили в армии, если не ошибаюсь? — осведомился священнослужитель, чтобы прервать эту тягостную сцену.
— В точности так — в Королевской ирландской артиллерии, — браво отрекомендовался его багроволицый собеседник.
— В каком звании?
— Барабанщика.
— О, барабанщика… С тех пор, надо полагать, много воды утекло? — спросил мой дядюшка, задумчиво глядя на ветерана.
— Без малого уж полсотни лет. Да, башка у него была крепкая, но — сами видите — железяка покрепче оказалась, ха-ха-ха! — Ухмыляясь и кивая, старик замахнулся на череп своей тростью.
— Полегче, полегче, друг мой, — забеспокоился дядюшка, придерживая руку собеседника, указующий жест которого походил скорее на удар.
— В то время, сэр, шефом полка числился лорд Блэкуотер, но он, почитай, безвылазно сидел во Франции. В его отсутствие полком командовал генерал Чэттесуорт, после него шел полковник Страффорд, а тому уже подчинялся майор О'Нейл. Капитанов было четверо: Клафф, Деврё, Бартон и Бург; старшие лейтенанты: Паддок, Делани, Сэквилл и Армстронг; младшие: Солт, Барбер, Лиллиман и Прингл; лейтенанты-фейерверкеры: О'Флаэрти…