Дом у озера
Шрифт:
— Следуйте за мной, если хотите выбраться отсюда живыми.
Он снял свой головной убор. Без него он выглядел как любой нормальный юноша его возраста. Схватив Элеонору, которая держалась за Агнес, он потащил ее в противоположном направлении от входа на ярмарку.
— Мы никогда не выберемся отсюда живыми. Давайте, там есть выход чуть дальше для нас, работников ярмарки. — Никто из них не собирался спорить, потому что жар от пламени становился все сильнее. Крики паники перешли в крики боли, и этот звук ужасал. Элеонора повернулась и увидела женщину, у которой
— Слишком поздно, вы не сможете ей помочь. Нам нужно выбираться.
Агнес кивнула и изо всех сил потянула сестру за руку, затем все трое продолжили бежать, пока он не остановился и не повернул резко налево. Через несколько секунд они оказались за пределами тесных стен ярмарочной площади. Только отойдя на значительное расстояние, они остановились, чтобы перевести дух.
Пожарные машины были уже на подходе, и вся ярмарка перед ними полыхала. Крики доносились даже сквозь яростный треск и хлопки, когда огонь охватил все вокруг, и Элеонора начала молиться за людей, находящихся внутри. Агнес посмотрела на молодого человека.
— Разве мы не должны отправиться туда, чтобы помочь вывести людей?
— Нет, не стоит. Нас задавят или мы попадем в огонь. Я боюсь, что это безнадежно.
Агнес посмотрела на него.
— Но мы могли бы помочь!
— Или вы можете умереть. Что предпочитаете?
Элеонора протянула ему руку.
— Спасибо, вы спасли нам жизнь. Я Элеонора Слоан, а это неблагодарная негодяйка — моя сестра, Агнес.
Он взял ее за руку.
— Всегда пожалуйста. Джеймс Бекетт к вашим услугам, а то шоу, которое вам очень понравилось, принадлежало мне. Я долго и тщательно искал эти экспонаты.
Начали появляться пожарные машины, и они наблюдали, как последние группы людей выводили из ворот. Мужчины начали выстраиваться в шеренгу, чтобы бороться с огнем.
— Вам, девушки, лучше остаться здесь или пойти домой, а мне следует вернуться и помочь.
— Спасибо, мы живем на Парк-Плейс, дом три, если вам что-нибудь понадобится. Мы будем очень рады помочь. Это меньшее, что мы можем сделать.
Элеонора наблюдала, как он побежал к мужчинам, которые стояли в ряд, передавая друг другу ведра с водой. Джеймс оказался милым, даже несмотря на то, что работал на ярмарке.
Ее отец рассердится на них. Особенно на нее за то, что она позволила Агнес уговорить взять ее сюда, но у Элеоноры возникло чувство, что сегодняшний вечер стоил тех дней гнева, которые еще предстоят. Она схватила сестру за руку и потащила ее прочь от горящих обломков перед ними.
— Пойдем, нам лучше вернуться домой, пока мама не начала волноваться, где мы. — Когда они повернулись, чтобы уйти, она бросила последний взгляд на Джеймса, который бросил свой плащ на землю и закатал рукава испачканной сажей белой рубашки до локтей, демонстрируя свои мускулистые предплечья. Словно зная, что она смотрит, он взглянул в их сторону. Встретившись с ней глазами, он отвесил небольшой поклон. Элеонора хихикнула, а ее сестра посмотрела на нее.
— Пожалуйста, скажи
— Это не твое дело, кого я нахожу привлекательным, и он не просто работает в шоу уродов, как ты грубо выразилась; он владеет им. Так что он бизнесмен, и гораздо симпатичнее, чем этот мерзкий старик Торнтон, которого отец постоянно приглашает на ужин.
Агнес посмотрела на почерневшую палатку, в которой они находились пятнадцать минут назад.
— Он был бизнесменом. Теперь от его бизнеса ничего не осталось.
— Давай, пойдем домой…
Они отправились в путь, пройдя небольшое расстояние до своего дома, который выходил окнами на парк. Четырехэтажный городской особняк предстал перед ними, причем каждое окно светилось ярким светом. В одном из них Элеонора смогла разглядеть фигуру матери, в другом — отца.
— Они либо ждут, когда мы вернемся домой, либо следят за пожаром.
Агнес уставилась на сестру.
— Давай не будем говорить им, где были. Мы можем сказать, что ходили просто на прогулку.
Элеонора начала смеяться так сильно, что у нее заслезились глаза.
— Агнес, я понятия не имею, похожа ли на тебя, но ты покрыта черной сажей и пахнешь так, будто стояла слишком близко к одному из костров Артура.
Агнес наконец-то посмотрела на Элеонору и тоже начала смеяться.
— О Боже, я думаю, у нас большие неприятности, потому что ты похожа на трубочиста. Как же мы так испачкались?
Они обе принялись хихикать, когда входная дверь открылась и высокая фигура отца заслонила свет. Вскрик или крик, Элеонора не уверена, что это было, наполнил воздух, когда их мать оттолкнула отца в сторону и побежала вниз по ступенькам.
— Боже мой, я никогда так не волновалась. Посмотрите, в каком виде вы обе. Где вы были?
Она притянула их поближе, крепко обняла, и они обняли ее в ответ.
— Прости, мама, мы пошли посмотреть на ярмарку.
Мать отстранилась от них.
— Ну, сейчас главное, что вы обе в безопасности, целы и невредимы. Заходите в дом. От вас ужасно пахнет. Примите горячую ванну и наденьте ночные рубашки, прежде чем мы поговорим об этом ужасном деле.
Она повела их за руку по ступенькам в дом. Отец кивнул им вслед.
— Сделайте то, что сказала ваша мать, а потом мы поговорим о вашем общении с этими людьми без нашего разрешения.
Элеонора повернула голову и посмотрела на отца, уловив вздох, вырвавшийся из его губ, когда его плечи расслабились. Он вовсе не так зол, как она думала. Она помолилась за всех людей на ярмарке и за Джеймса, потому что хотела увидеть его снова.
1 сентября 1929 года
Рабочие почти закончили строительство большого дома на берегу озера Уиндермир и с облегчением вздохнули. Дом из шифера и известняка производил впечатление. Хотя он не такой большой, как некоторые дома на этом берегу озера, но все равно поражал воображение. Строителям не нравился подвал: там царило настоящее запустение.