Дом у воды
Шрифт:
«Вот же», — досадливо подумал он и весело осведомился:
— Чем обязаны, Дмитрий Николаевич?
— Да вот мимо ехал, дай, думаю, загляну! — рассмеялся Михеич и добавил серьезно: — Посылку везу людям другой расы.
— А что заказывали? — хмыкнул Гаранин, пытаясь казаться гостеприимным.
— Да бог его знает, — отмахнулся Михеич. — Пакет какой-то!
— Давайте чай пить, — позвала Света, накрыв стол к чаю.
И Арсению захотелось подхватить ее на руки и зацеловать, хотя бы за то, что нет нужды продолжать светскую беседу.
Разговор плавно перешел на ремонт сапожек. И Гаранин, утром восхитившийся
— Вот ты выдумщица, Светланка! Никогда бы до такого не додумался!
— В интернете полно роликов, — добродушно заметила она. — Нужна лишь фантазия.
— Этого у тебя не отнять, — радостно фыркнул Арсений, сграбастав «жену» в объятия.
Глава 10
Дмитрий Николаевич Молотков, в миру известный как Михеич, засиживаться в гостях у Гаранина не стал. Сразу после короткого чаепития оседлал вездеход и умчался на дальний холм к людям другой расы. Недолгой дорогой он размышлял, что делать дальше. И слепому видно, что Сеня поплыл и мало что соображает. И эта так называемая «жена» до боли в печени похожа на Беса. А он-то дурак подумал, что «дочка» — это типа зазноба какая, но увидев хозяйку в доме Арсения понял, что родство с командиром прослеживается невооруженным глазом. Взгляд, улыбка, манера двигаться. Если бы Ваня Бессараб вдруг оказался женщиной, то именно такой. Красивой и решительной, слегка надменной.
«Интересно на мамашу посмотреть», — хмыкнул Михеич и тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Самому видеть не приходилось, а вот давние соратники Бессараба старались обойти эту тему стороной, лишь изредка по пьяной лавочке вспоминая неимоверно красивую невесту Ивана Григорьевича, вышедшую замуж за какого-то хмыря-авантюриста. Михеич нервно дал по газам, на скорости входя в поворот и объезжая огромную корягу, загораживающую половину дороги, внезапно понял, что когда-то давно, еще в Югославии, видел мельком фотку роковой блондиночки. Холодная стерва — подумал он тогда. И сейчас, когда в соседней деревне обосновалось великовозрастное дитя любви и ненависти, нужно держать ухо востро и наблюдать.
«Какой наблюдать, — поморщился он про себя. — Глаз не спускать! Видимо, Иван Григорьевич так и остался верен первой любви и, несмотря на все неприятности, до сих пор печется о дочери и грозится в случае чего лично приехать и оторвать за ненадобностью голову и другие части тела. Уж кто-кто, а Молот точно знал, что в бешенстве Бес способен на многое и лучше его не злить понапрасну, а уж за свою кровиночку единственную всех порвет, Рэмбо хренов.
Михеич подъехал к большому современному дому, года три назад сложенному из бруса, и остановился около калитки, огляделся по сторонам. Озеро и вся округа лежали как на ладони. Черные избы и деревья на белом фоне — фантастический пейзаж. Лишь на закате солнце окрасит монохромный мир золотыми лучами, добавив волшебства и сказки в привычную картину. Хотя…
— Тьфу, как старик раскис, — сам на себя рассердился Михеич и тут же остановился как вкопанный. Именно отсюда хорошо просматривалось Гречишкино и единственный жилой дом в деревне.
— А вон и сам Арсений отправился дрова рубить, — присвистнул Михеич, наблюдая, как из хаты выскочил Гаранин и побежал к дровяному сараю. Понимая, что хозяева большого дома
На просторной кухне встроенный стол занял все место вдоль широкого окна. На дубовой столешнице стояли два ноутбука и две чашки чая. И сами хозяева сидели рядом, развалившись в больших офисных креслах.
Естественно, никто из них не походил на геев. Так… глупая шуточка, пущенная Гараниным. Еще поплатится, коли мужики прознают. Михеич перевел взгляд с одной плотной фигуры на другую. Крепко сбитые ребята с наглыми лицами и отмороженными глазами. Двое из ларца, одинаковы с лица.
Менты или бандиты. Вернее второе. Небось прячутся здесь от врагов или конкурентов. Михеич протянул пакет одному из них, а сам принялся снимать толстый пуховик и разматывать шарф.
— Что в мире делается, Дмитрий Николаевич? — добродушно поинтересовался Игорь Бойко, а Сергей Середа, подхватившись, принялся доставать из современной духовки запеканку и заваривать чай.
— Все как обычно, — доложил гость, вдыхая аппетитный запах. Михеичу даже почудился аромат вишни. Хотя откуда тут вишня?
— Сегодня пек, — заявил Серега, выставляя блюдо с запеканкой на стол. — Творожный пирог с вишней.
— А-а-а, — только и сумел вымолвить Михеич, и пока не сьел три куска, не проронил ни слова.
— Ты ж вроде только у Сени чаевничал, — хмыкнул добродушно Игорь.
— Я там не рассиживался, — жуя пробурчал Михеич. — Терпеть не могу, когда голуби шизокрылые рядом тискаются.
— Так жена-а приехала, — хохотнул Сергей и полюбопытствовал: — Как она тебе? Красивая?
— А то нам издалека не разобрать, — поддержал Игорь и заржал во все горло.
— Очень красивая, — печально согласился Михеич и добавил серьезно: — И девка хорошая. А Гаранин психованный, еще руку на нее поднимет…
— Тебе-то что? — криво усмехнулся Середа. — Подумаешь…
— Вам, ребята, с бугра виднее. Если чего, за девку заступитесь и мне дайте знать. Уж за мной-то не заржавеет.
— Запал, что ли? — подивился Бойко. — Вроде Катерина у тебя женщина достойная…
— Не-а, — мотнул головой Михеич. — Какой там запал? Девка эта мне в дочки годится, — замотал он головой, а про себя подумал, что коли не ему, так Бесу. Но вслух говорить ничего не стал. Не те люди, не то время.
— Просто Дергайкины — они все психованные. Вот дед Сенькин мог ни с чего драку затеять. Я и беспокоюсь. Девчонка-то не местная, всех тонкостей не знает.
— А почему Гаранин — Дергайкин? — изумился Серега.
— Так у нас, у местных, у всех по две фамилии. Одна семейная, а вторая — по деревне. Вот я, например, Молотков, а по деревне — Михеев. А Гаранины — Дергайкины, а Надька из Курыгино — по паспорту Ивашова, а по деревне — Соболева, а Назаров, наш участковый…
— Ладно, мы поняли, — отмахнулся Игорь. — По деревне — значит в честь той деревни, откуда родом.
— Не всегда. Необъяснимо это…
— Прикольно, — хмыкнул Серега и кивнул в сторону пирога. — Сьешь еще кусочек, Дмитрий Николаевич. А когда Михеич аккуратно переложил в блюдце румяную выпечку, заметил лениво:
— Вон участковому нашему меньше повезло. У нас даже печенье закончилось. Пришлось его курагой и изюмом угощать.
— А что там с расследованием? — вскинулся Михеич. — Ничего он вам не рассказывал?