Дом в глухом лесу
Шрифт:
Все трое поднялись на несколько лестничных пролетов на площадку с французскими окнами и вышли на парапет. А затем один за другим запрыгали по раскачивающемуся дощатому мостику к домику на сосне. Как и в первый раз, Оливер с опаской переступал по неустойчивым планкам, будучи уверен, что того и гляди сорвется, рухнет с головокружительной высоты и разобьется вдребезги. Но веревки и подвесная конструкция держали крепко; каких-то несколько секунд – и Оливер оказался на другой стороне и вновь ступил на порог капитанского хитроумного жилища в ветвях. Сам капитан уже поджидал их внутри, настраивая
– Что там у тебя, Слэк? – осведомился Оливер. – Часть твоего секретного арсенала?
– В общем, да, мистер Оливер, сэр, – ответствовал философ, вздыхая. – Вообще-то это весь арсенал и есть. Ну, если не считать скитальца-джентльмена, конечно же.
И слуга раскрыл затянутую в перчатку ладонь. В ней покоились три золотисто-коричневых маховых пера.
– Юный Уэсли дал, – объяснил он. – Мальчик предложил мне их совсем недавно, в обмен на пирог с гусятиной и листвянниковый пудинг, чтобы старушку-бабушку удивить. Это, сэры, перья совы! Да-да, пожалуйста, осмотрите их хорошенько: каждому в аккурат по одному и достанется. До чего легкие и мягкие, верно? Благодаря их гибкости птица летает совершенно беззвучно, как говорят. Вот мне и пришло в голову, что в один прекрасный день перья кому-нибудь пригодятся.
Капитан изрядно заинтересовался находкой: его глазкам-пуговицам перья предстали впервые.
– Клянусь, я не догадывался, что мой вассал и кухарь имеет в своем владении подобные редкости, иначе бы непременно их присвоил, – пророкотал он и принялся внимательно исследовать перо, поднеся его к самым перевязанным очкам и приглядываясь к каждой мельчайшей детали. – Да, именно, и впрямь совиное перо… вид Strix семейства ястребиных по классификации Линнея… ястребы ночного воздуха… обратите внимание на отсутствие придаточного пера… а вот здесь, в самом основании, – небольшое углубление, что некогда открывалось в фолликул; по нему текла кровь этого примечательного существа… Потрясающе!
– Но где мальчишка раздобыл эти перья? – полюбопытствовал Оливер.
– Да во время одного из визитов в усадьбу вместе с хозяином по поводу ремонта, – отвечал Слэк. – Когда уже под вечер они уходили, Уэсли заметил в одной из комнат верхнего этажа, что отходят от галереи, некую даму: она как раз выпускала птицу в окно. Эта дама, утверждает мальчик, была не кто иная, как хозяйка дома. Он задержался в галерее и, когда та ушла, подобрал с полу несколько перьев. Молодчага, сэр, просто молодчага!
– И что нам прикажете с перьями делать?
– Прошу прощения, сэр, – промолвил коротышка-слуга, – но это не нам предстоит что-то с ними делать, а нашему джентльмену и скитальцу небесных сфер.
К тому времени солнце опустилось за высокую гряду Талботских гор; и уже поднималась в небо ему на смену яркая, ясная, холодная небесная тарелка, именуемая луной, испещренная отметинами, весьма смахивающими на человеческий лик. Похоже было на то, что в эту ночь луне сиять полной.
Вскорости к джентльменам, собравшимся на «вилле», присоединился и доктор Холл. А еще несколько минут спустя громкий оклик
– Наш мистер Шейкер уже побывал в поднебесном домике с визитом и получил свою порцию рыбы и сервелата, – промолвил Слэк, оглядываясь на часы. – Однако с тех пор, как он был птенцом – Крошкой Осбертом, как мы его звали, – он привык откликаться на призыв деревянной свистульки. В это время дня он обычно держится неподалеку, позади нас, в глубине Мрачного леса, в пределах слышимости. Если мистер Шейкер сочтет нужным, то прилетит. Разумеется, последнее время он изрядно расстроен; возможно, что и не отзовется.
Капитан вновь припал к подзорной трубе. Он медленно развернул инструмент на юго-восток, в сторону далекого мыса и Скайлингдена. Нашел верхний ряд окон и одно-единственное окно, теперь хорошо ему знакомое, окно, сквозь которое женщина, во взгляде которой читались неприязнь, обреченность и страх, несколько раз выпускала огромную сову. Капитан знал: это не служанка, но об остальном мог только догадываться вплоть до недавней ярмарочной пятницы, когда впервые увидел на Нижней улице дам Уинтермарч.
– Вот так я и опознал в ней супругу Уинтермарча, – промолвил капитан, щурясь в окуляр. – Мальчишка столяра ничего мне не сообщал, а мой вассал и кухарь поставить меня в известность и не подумал. Так что новости мои безнадежно устарели!.. Проклятие, а вот и наша дама собственной персоной!
Он уступил трубу Марку, тот, в свою очередь, пустил к ней Оливера, а тот – доктора Холла. Было видно, как отдернули шторы и как подняли раму: у окна стояла миссис Сепульхра Уинтермарч. Как только трубу возвратили капитану, мрачная женская фигура исчезла из виду; в следующее мгновение с подоконника сорвалась в небо сова.
– Птица вылетела, мужлан! – воскликнул капитан. При этих словах Слэк извлек из жилетного кармана крохотный свисток и, подойдя к одному из открытых окон, поднес инструмент к губам, вдохнул поглубже – и засвистел. Раздался высокий, пронзительный звук, да такой громкий и резкий, что все немедленно заткнули уши. Слуга тут же извинился за то, что не предупредил собравшихся о подобной неприятности заранее, а затем свистнул еще дважды.
– Деревянный свисток, – сочувственно промолвил капитан, – чертовски шумная штукенция! Одним словом, потрясающее изобретение!
День угасал, вставала луна, а джентльмены все высматривали птицу – но тщетно. Они подождали еще немного, надеясь, что тераторн явится прежде, чем окончательно стемнеет и мистер Аркрайт утратит возможность пустить в ход свое оружие.
По счастью, ждать им оставалось недолго. Воздух прорезал хриплый, нездешний вопль – еще более дикий и странный, нежели звук деревянной свистульки. Дерево содрогнулось; «виллу» несколько раз основательно тряхнуло, пол заходил ходуном. В восточном окне сумеречный свет разом погас; гигантские когти, острые, точно бритвы, впились в подоконник, и в проем ворвалась огромная, похожая на стервятника птица.