Дом, в котором пекут круассаны
Шрифт:
— Какая она ласковая, — Адалин тихо засмеялась, не сводя с ласкающейся Девы довольного взгляда. — А сначала мне показалось, что она набросится на меня и расцарапает мне лицо за вторжение на её территорию.
— Ну вот, видишь. Теперь и ты тоже в её власти, — Илья тепло засмеялся, с удовольствием наблюдая за тем, как легко Адалин поладила с единственной женщиной, которая могла вертеть им как угодно — после сестры.
Дева настолько осмелела, что полезла дальше, залезая к Адалин на руки, и француженки пришлось одной рукой обхватить кошку, а второй продолжать поглаживать её гладкую шерстку. Зато теперь Ада могла подняться на ноги, покорно следуя за Стрелецким на кухню, где уже отщёлкнулся механизм электрического чайника.
Тишина
— Тебе сахар нужно положить? — голос Ильи она слышит не сразу, слишком увлечённая рассматриванием людей за окном.
— М? Нет, не нужно. Говорят, что от сладкого плохо засыпаешь, а мне кажется, что я в эту ночь точно не смогу заснуть, — уголки губ Ады нервно дёргаются, когда она поворачивается спиной к виду, упираясь поясницей в подоконник и продолжая поглаживать Деву. — Я… я должна извиниться. За то, что вечер был испорчен. Я не думала, что всё будет… так.
— Тебе не за что извиняться, пташка, — Илья мазнул по ней взглядом, прежде чем взять кружки с дымящся чаем и поставить их на стол. — А насчет сладкого не переживай. Если ты не сможешь заснуть, то я с радостью посижу с тобой. Ты просто не пробовал зефир, который Кирилл привёз с Казахстана. Говорю тебе, сразу настроение поднимется, — Стрелецкий заговорщески подмигивает, открывая какой-то верхний шкафчик кухонного гарнитура, и поймав взгляд Ады, тут же смеётся. — Чтобы Аня не нашла. Она уже свою порцию съела.
Адалин не может не улыбнуться в ответ, садясь на стул, пока Илья ставит на середину стола, и сам садится напротив Ады.
— Ты, наверное, не привыкла к такому, — как бы невзначай бросает он, обхватывая ручку кружки и отпивая небольшой глоток горячего чая.
— Ну… моя квартира меньше твоей, определенно.
— Но в Париже.
— Не в историческом центре же, — Ада тихо смеётся, переставая гладить Деву, чтобы пододвинут к себе кружку поближе. — Я не отрицаю свою избалованность. В детстве у меня были самые лучшие игрушки. Стоило выйти какой-нибудь новой Барби, как она тут же оказывалась у меня. В школе у меня были крутые телефоны и ноутбуки. Сейчас я помешана на туфлях. Но это не делает меня помешанной на бешенной трате денег и желания ходить в дорогущие мишленовские рестораны. Я ценю комфорт прежде всего. Я покупаю Джимми Чу не только, потому что они дорогие, но ещё и потрясающе удобные, и служат мне не один сезон. Во Франции, если я сама за рулём, то езжу на мини купере, а не на каком-нибудь майбахе. Ну и в тему дорогих ресторанов — я предпочитаю готовить сама. И даже если чай не свежезаваренный прямиком из Китая, я всё равно его выпью, потому что это… для меня это нормально. Не делай только из меня какую-нибудь чопорную принцессу. Терпеть не могу эти стереотипы.
— Не знай я, что ты так привлекаешь внимание прессы, удивился бы, что ты так просто ходишь по клубам, целуешься с незнакомцами, а потом бродишь с ними по Питеру на свиданиях, — Илья прячет улыбку в ободе кружке, кивая Аде на зефир. — Не стесняйся. Бери.
Ада делает глоток чая, тут же потянувшись к зефиру. Откусывая кусочек, она коротко кивает.
— Такой он мягкий!
— Я же говорил, — Илья сам следом тянется за зефиром.
—
Адалин поджимает губы, опуская взгляд на откусанный зефир в своих пальцах.
— Ты можешь не говорить, если тебе это приносить боль. Я не какой-нибудь мудак, для которого собственного любопытство превыше всего.
— Нет. Мой психолог говорил, что мне почаще надо делиться этим с другими, чтобы я… осознала случившееся и привыкла ко всему. Чтобы мой мозг стал относиться к этому проще, — она поднимает глаза на Илью, чуть сощурившись. — Я доверяю тебе. Что удивительно, ведь мы знакомы с тобой… ровно неделю. Последний раз я испытывала что-то подобное только с одним человеком. Но взамен ты расскажешь мне, что имела в виду Марго, идёт?
Адалин смыкает зубы на внутренней части щеки, терпеливо дожидаясь кивка Стрелецкого.
— Это случилось восемь лет назад. Я сидела на подоконнике школы, поправляя клетчатую юбку, и тогда увидела её. Дафну Деко.
18 глава
Июнь, 2012 год.
Франция, Париж.
Ада не знала, сколько дней прошло с той ночи. Она закрылась в комнате, ни с кем не разговаривала, не контактировала, не пересекалась. Она не открывала телефон, не читала сообщений, не рылась в сводках новостей. весь мир вокруг вдруг перестал существовать, а одна непростая истина никак не желала доходить до её отрафировшегося мозга.
Дафна мертва.
Милая Дафна, которая за последние два года стала для Адалин утешением, желанием заниматься любимым делом и просто жить — мертва. Сбросилась с моста, разбилась о водную гладь, наглоталась грязной воды Сены и захлебнулась. Она утонула. Перестала существовать. Испарилась.
Её светлая улыбка больше не озарит комнаты этого дома. Она больше не составит аде компанию в подготовке к урокам или готовке, не будет спрашивать рецепты, пробовать выпечку. Адалин больше некому было готовить круассаны каждое утро. Одно лишь это казалось тем страшным сном, который воплотился в реальность. Это было той самой жуткой мыслью, в которую поверить было просто невозможно. Аде не хотелось жить в этой реальности; ей не хотелось существовать в этом мире, потому что каждый её вдох отдавался болью где-то глубоко в груди.
Она вздыхает — и вдох этот вместе со слёзами осознанием выплёскиваются наружу.
Адалин плакала столько, что уже просто не могла. В ней не осталось слёз, лишь горькое чувство опустошения, которое не покидало её вторые сутки.
Судмедэкспертиза подтвердила, что Дафна Деко умерла от затопившей её лёгкие воды — это Адалин подслушала вчера вечером, когда родители разговаривали в столовой. Её отец выделил щедрую сумму денег, чтобы Дафну могли с достоинством похоронить, не взирая на финансовые проблемы оставшейся у неё семьи. Подумать только: всего два дня назад Дафна должна была щеголять в красивом платье на своём выпускном и планировать поступление в университеты, а сейчас её тело готовили к влажной после проливных дождей земле.
Адалин упирается локтями в колени ног, прижатых к груди, и обхватывает ладонями свою голову. Дафна должна была лежать не на холодном столе судмедэксперта, а танцевать до боли в ногах, подпевать песням и радоваться поступлению в лучший университет Парижа. Дафна должна была ходить на свидания с её братом, шутить и улыбаться. Дафна должна была сидеть на их небольшой кухне в другом конце дома, что-то весело щебатать и спрашивать Аду, как она печёт такой вкусный клафути. Дафна должна была хрустеть корочкой круассанов, сплетничать и приносить в жизнь Адалин тот свет, который прокладывал ей путь.