Дом, в котором ты живешь
Шрифт:
– Тютчев.
Значит, не тайна – жизненная философия.
Давид съел мясо, выпил чашку обжигающего чая с пирогом и ушел, обещав вернуться не Раньше десяти вечера. Послонявшись по квартире, я поняла, что делать совершенно нечего. Сыновья еще не вставали, усаживаться за статью субботним утром не хотелось. Я свернулась в качалке и задремала.
Мне снился Давид. Мы шли держась за руки, сначала по широкой улице, ведущей от нашего дома к Таганке, потом по какой-то незнакомой набережной, наконец, свернули в мрачный, грязный двор-колодец. Мне стало
– Тебя не добудишься, трясу-трясу. Иза звонит.
Как я и ожидала, наша квартира понравилась Ленке. Вчера она смотрела ее одна, утром пришла с мужем и попросила как можно скорее решить вопрос.
– А что нужно сделать?
– Ну, вещи свои забери. Что не нужно – на антресоли. Можешь сейчас приехать? Я бы помогла.
Я поблагодарила Изу и стала собираться. Для начала объяснила ситуацию Денису.
– Вообще, мать, занимаешься ерундой, —отреагировал сын. – А Давид знает?
– Какое его дело? Квартира-то моя!
– Значит, вступила на путь подпольного бизнеса! Он узнает – не беспокойся! И обидится!
– Ты прав, надо ему сказать. – Я почувствовала себя девочкой, разговаривающей со взрослым.
– Давид решит: тебе денег мало.
– Я же обещала, День! И Иза просит.
– Ладно, так и быть. Поедем, помогу тебе с вещами, а то ты все выбросишь.
Он знал, что в этом смысле я не сентиментальна.
Иза встречала нас как дорогих гостей. Поила дорогим чаем с клубничным вареньем, угощала домашними чебуреками. – Как мне вас не хватает! – вздыхала она. – Всех вас! Тебя, Маринка, твоих мальчишек, маленького… так скучаю, особенно вечерами.
Мне наши вечерние посиделки представлялись теперь чуть ли не сказочным прошлым, счастливым и не очень реальным. А на самом-то деле – и вспомнить нечего…
– А Денис какой стал, – не унималась Иза, – взрослый, элегантный!
В новой кашемировой куртке и тонком бежевом свитере сын действительно выглядел потрясающе.
– Это я за месяц стал взрослым? Денис, наоборот, был настроен враждебно.
Затея с квартирой ему не нравилась, и он понимал, что это Изины происки.
С вещами справились довольно быстро. Свои старые платья и костюмчики я, не глядя, покидала на антресоли. Как только в этом можно было ходить? Денис разбирался с игрушками: большинство последовало в помойку, но рыжий пушистый кот, облезлый медведь и белая сова удостоились чести поехать с нами. Я вспомнила, что медведь был любимой игрушкой Олега. Чуть ли не с рождения. Давно он мне не попадался.
– Мам, тебе Маркеса брать? – Денис, стоя на стуле, снимал с верхних полок книги.
Я принялась откладывать: Маркес, Белль, Ахматова, книги по методике и психологии, школьные справочники Дениса… Получалось слишком много.
– Посуды у них нет. Оставишь, может? – попросила Иза.
– Оставлю. – Я обрадовалась – хоть с посудой не возиться!
– Ты
– Вот, пересчитайте. – Она протянула мне несколько зеленых бумажек. – Как в следующий раз?
– Я зайду.
– Могу передать через Изу.
– Не стоит. – Мне не нравился ее напор. – Раз в месяц буду заходить.
– Ключи можно?
Я протянула ей два комплекта.
– Один остается у меня.
– Как это?
– Вы что же, мне не доверяете? – усмехнулась я.
В комнату заглянул Валерка.
– Тут надо кое-что отвезти, – неуверенно обратился он к Ленке.
– Отвези, – кивнула она равнодушно.
Я расстроилась: с этой Ленкой будет не легко, никакой копейки не захочешь. К тому же еще объясняться с Давидом!.. Валерка с Денисом перетаскивали вещи в машину. Ленка враждебно молчала. Мне захотелось поскорее уйти от этой маленькой колючей женщины.
– Счастливо! – Она улыбнулась неожиданно доброжелательно.
Молодец – пересилила себя.
Все-таки домой я ехала с неприятным осадком. Мама патетически воскликнет: «Это твой родной дом!» А что подумает Давид – даже представить невозможно.
Но все обошлось. В тот же день позвонила мама и предложила забрать мальчишек на майские праздники.
– Поедем к Ирине на дачу. А то они меня совсем забудут. Как ни позвонишь – Давид – Давид!
Напуганная этим «соперничеством» не на шутку, известие о сдаче квартиры мама встретила безразлично:
–.Да все сейчас сдают, у кого есть возможность. И не надо будет так от него зависеть!
– Как так, мама? – попыталась уточнить я.
– Думаешь, я не понимаю?! Он кормит твоих детей!
– Ему это не трудно.
– Но это пока не трудно…
Мама давала понять: все у нас может плохо закончиться, и тогда Давид взыщет с меня деньги за прокорм детей. Ну, как к этому относиться?!
Вечером я сказала про квартирантов Давиду.
– Ты говоришь, как будто оправдываешься. Делай как тебе удобно!
Он произнес это с излишней поспешностью. Может, правда обиделся, но не хотел показать. Мы, как герои классического романа, старались переблагородничать друг друга.
Утром тридцатого апреля я готовила завтрак: резала сыр, поджаривала бекон, намазывала бутерброды паштетом. На кухню заглянул Давид:
– Сегодня ночью уезжаем в Питер.
Я уже привыкла к его манере делать сюрпризы и не удивилась, только спросила:
– На все праздники?
– На пять дней. Мне показалось, ты любишь этот город.
– Люблю! – Как я была рада! – И мечтаю съездить туда с шестнадцати лет.
– Правда, жить мы будем под Питером. На финском заливе. Мне забронировали два номера.
– Два? Давид, я не предупредила, мальчики поедут к маме.
– Ничего, позвоню, переиграю. И вот, – он положил на стол деньги, – купи себе что-нибудь для поездки.