Дом, в котором…
Шрифт:
… если Волосатой надо что-то услышать, она делает дырку в стене, а если ей надо что-то увидеть, она посыпает крыс. Рождается она в фундаменте дома, и живет, пока дом не рухнет. Чем дом старше, тем Волосатая крупнее и умнее. У нее бывают свои любимчики. Тем, кого она любит, на ее территории хорошо и спокойно, а другим – наоборот. Древние называли ее духом очага и делали ей подарки. Считалось, что она защищает от нечистой силы и дурного глаза…
Интересно, чья это история? Я не узнавал голос рассказчика. Мне даже показалось,
… потому что с тех самых пор, как рыцарь прибил на стену парадной залы двуглавый череп, на него пало проклятье дракона. Старший сын в роду стал рождаться на свет с двумя головами. Говорили, правда, и иное. Что вовсе не рыцарь победил дракона в том давнем бою, а дракон рыцаря, и что в замке с тех пор поселился сам ящер в человеческом облике, оттого и не давал он в обиду своих двухголовых сыновей и любил их более одноглавых…
Крик жабы-повитухи страшен и слышен издалека. Если не знать, нипочем не поверишь, что кричит всего лишь жаба. Яйца она зарывает во влажные листья и присыпает землей. Искать их следует там, где сыро, у самых старых деревьев. Когда вылупляется маленький василиск, скорлупа яйца начинает дымиться. Но обливать ее водой и тушить нельзя, это к беде. Надо дождаться, пока она сама дотлеет. Оставшиеся черные пластинки приносят удачу, если зашить их в кожу или замшу и носить не снимая…
– Я бы не отказался от такой скорлупы, – пробормотал я, борясь со сном. – Ни у кого не завалялась? Водятся тут охотники за скорлупой василисков?
Вокруг засмеялись.
– А череп двухголового дракона тебе не нужен? – возмутился Табаки. – Ишь, какой прыткий мальчонка!
– Нет. Череп не нужен. Не хочу пасть жертвой проклятия.
– Но немного бесплатной удачи тебе не помешает? – уточнил невидимый спец по василискам.
– Кому может помешать удача?
– Тогда возьми. Но помни: теперь на тебе частичка Темного Леса. Будь безупречен в своих желаниях.
Чьи-то руки скользнули по моим волосам. Я приподнял голову вытянул шею и по ней съехал мешочек на шнурке.
Вокруг возмущенно загалдели, не одобряя выпавшее на мою долю везение.
– Черт знает что! – крикнул Табаки.
О мой затылок стукнулось что-то маленькое, но метко запущенное. Четвертинка яблока, как оказалось.
– Сто лет тут живу, развлекаю всех как проклятый с утра до ночи, весь обтрепался и высох, и ни одна собака еще не предлагала мне поносить скорлупу василиска! Вот она, благодарность за все старания, за все годы мучений!
– Ты же и не просил? – мягко возразил даритель амулета.
По легкому ознобу, вдруг охватившему меня, я угадал в нем Слепого. Хотя голос был как будто не совсем его.
– Дерьмо собачье! – взвился Табаки. – Неужели, чтобы тебя уважали, надо клянчить и выпрашивать? Где справедливость, я вас спрашиваю?
То ли он на самом деле был до глубины души расстроен, то ли здорово прикидывался. В любом случае, мне стало неловко.
– Хочешь, дам поносить? – я уже взялся за шнурок.
– Еще чего! – взвизгнул он. – Чужой амулет! Да ты сдурел, дорогуша! Лучше уж сразу подари мне проклятый драконий копчик!
– Кстати о драконах, – вмешался
– Да никак. – щелкнула зажигалка, Лорд закурил, осветив подбородок. – Я последний сын в этом дурацком роду. Как видите, у меня всего одна голова. Так что мы выродились к чертям, о чем я вовсе не жалею.
Немного ошарашенный таким окончанием сказки, я засмеялся.
– Круто. Так это было проклятие или сам дракон?
Кончик сигареты прочертил в воздухе тлеющий зигзаг.
– Понятия не имею. Знаю только легенду и что на гербе у нас двухголовая ящерица с идиотским выражением обеих морд.
– У тебя есть герб?
– На каждом платке и на каждом носке, – с отвращением признался Лорд. – Я их теряю-теряю, а они все находятся. Могу подарить на память того и другого в десяти экземплярах, плюс зажигалку. А теперь давайте о чем-нибудь другом. Что там с этими бедными придурками, плывущими по реке?
– Кто знает? – ответил Сфинкс. – Плывут себе. Может, где-то причаливают, а может, и правда их луна забирает. Дело не в них, а в речной воде…
– «Лунная дорога»! – ахнул Табаки. – Так я и знал, что это о ней, родимой!
Я мысленно вернулся к началу сказки: «тот, кто успеет напиться, станет дурачком», и уже собирался спросить, почему же в таком случае Лорд им не стал, когда его рука предупреждающе стиснула мой локоть. Почти невозможный фокус – так быстро переместиться по забитой людьми кровати. Стало интересно, сумел ли он заодно заткнуть и Шакала, или Табаки смолчал сам, но я, понятно, не стал об этом спрашивать.
– Откроем окна? – предложил кто-то. – Душно…
На другом конце кровати закопошились, зевая и прикуривая.
– Воды бы еще. Кончилась.
– Пусть Курильщик едет. Он не рассказывает.
– Курильщик не доедет.
– Я схожу, – предложил кто-то, соскакивая на пол. – Давайте бутылки.
Зазвенели бутылки. Я нашарил ту, что лежала под боком, втыкаясь мне в ребра, передал – и сразу стало легче дышать. Оказывается, она мне здорово мешала.
– Спой про сиреневый призрак, Горбач. Это красивая песня.
– Не то настроение. Я лучше спою про пойманную на месте преступления.
Меня опять толкнули и залили вином.
Не бейте меня, люди, я старая крыса,клянусь вам, не более того!Один лишь кусок желтого сыра.И нет других грехов на мне,Клянусь я вам, клянусь…– Страшное дело! – прошептал чей-то голос с приглушенным смешком.
Один лишь ход и два коридора в нем,в конце моя спальня,Мы в ней вчетвером.Я самая старая, я скоро умру,Не бейте меня сегодня,дайте вернуться в нору!