Дом в ноябре
Шрифт:
Он вошёл в комнату. Как только он миновал дверь, на стене перед ним вспыхнула яркая точка, свет ударил прямо в глаза. Он отвернулся, свет погас. Раздался короткий стук, похожий на звук электрической пишущей машинки, работающей на большой скорости. Мэллори сделал шаг назад, в этот момент звук слева заставил его повернуться. Прямоугольная секция стены размером три фута на шесть поворачивалась, медленно открываясь. Сквозь отверстия виднелось помещение. Светящийся потолок изливал резкий свет на мерцающую платформу, воздвигнутую над плоским полом, на ней возлежал человек, столь иссохший, что
– Алгорик, слава Богу, ты пришёл, – молвил голос, похожий на шелест сухой листвы.
Мэллори протёр глаза, но ничего не изменилось. Он вошёл в комнату, тёплый воздух коснулся его лица. Пульс грохотал в голове, зрение стало размытым и нечётким. Он подошёл к ложу, и взглянул на сморщенное тело, опутанное проводами и трубочками, связывающими его с аппаратурой. Он коснулся тонкой руки. На ощупь она была сухой и прохладной, однако живой.
– Думаю, что ты – настоящий, – сказал он. – Настоящий, как и всё остальное. Кто ты? Что это за место?
– Ты опоздал, Алгорик, – прошептал голос. – Я ждал… так долго. Но теперь ты здесь. Я молюсь, что ещё не слишком поздно…
– Слишком поздно для чего?
– Мне жаль, что всё так получилось, Алгорик. Но я постараюсь всё исправить.
– Мы о чём вообще? – требовательно спросил Мэллори. – Ты мне привиделся, или я тебе?
Он засмеялся и наклонился над платформой, как вдруг очередная волна головокружения накрыла его словно чёрная вода.
– … размер целевой группы, – шептал старческий голос. – Прибудут ли они вовремя? Ох, поздно, слишком поздно. Но кто мог знать. А теперь…
Глаза старика вновь сфокусировались на лице Мэллори. От потрясения черты лица его прояснились. Он на дюйм приподнял голову.
– Но – ты не Алгорик! Кто ты такой? Как?..
Он снова откинулся, глаза его затуманились. Мэллори склонился над пребывающим в полузабытье человеком.
– Очнись, старик! Кто ты? Скажи мне!
Лицо старца расслабилось, губы его задвигались, но не издали ни звука. Болтающаяся проволока угодила Мэллори в глаз. Выглядела она похожей на отсоединённый провод. В нескольких дюймах от кончика находился пустой разъём подходящего размера. Он подсоединил штекер. Тут же на консоли рядом с ложем мигнуло множество индикаторов. Раздалось мягкое жужжание насосов. Суставчатый металлический манипулятор развернулся, опустив мягкую подушечку на грудь старика, и стал аккуратно двигать её. Раздавались и другие щелчки и гудки, создавалось впечатление, что в пришла в действие сложная аппаратура.
Лицо старика судорожно сжалось, затем обмякло, дыхание стало глубже, тело дёрнулось и расслабилось. Мэллори почувствовал, что он погрузился в глубокий сон.
– Хорошая мысль, – произнёс он, чувствуя, что губы и язык его распухли. – Для меня тоже. Поговорим потом… если я ещё не сплю.
Неуклюже и мучительно,
Абсолютная усталость словно косой перерезала всё, что связывало его с реальностью в течение последних тридцати шести часов.
Когда он проснулся, старик следил за ним лихорадочно блестящими глазами.
– А, ты вернулся, – прокаркал он. – Я размышлял – Алгорик послал тебя вместо себя. Но где он сам? Почему он не пришёл лично?
– Я не знаю никого с подобным именем.
Мэллори встал. Голова болела существенно меньше, чувствовалось лишь лёгкое недомогание, но рука по-прежнему не гнулась и болела. В живот словно напихали горячих углей. Старик выглядел потрясённым. Мысли его, похоже, пришли в беспорядок. Он потряс головой и снова взглянул на Мэллори.
– Что сейчас на дворе?
– Февраль, – ответил Мэллори.
Старик застонал.
– Время – предатель, – произнёс он. – Что делается на свете?
– Много чего, – сказал Мэллори. – Начнём с вторжения. Они разместили свою штаб-квартиру в Биатрисе. Инопланетяне, изображающие людей. Сотни их. Они загипнотизировали всех живших в городе. Не похоже, что они есть в других местах. Страна дезорганизована, в состоянии шока – или ещё чего похуже. Радио и телевидение молчат, никаких признаков армии, никакой законной власти.
Старик что-то огорчённо пробормотал.
– Беда, беда…
Снова казалось, что он держится, прилагая значительные усилия.
– Кто ты? – требовательно спросил он у Мэллори. – Как ты оказался здесь?
– Именно это я и хотел спросить у тебя, – ответил Мэллори. – Это место… Его образ был у меня в голове – но всё было по-другому, я видел его полным жизни, света, движения. Были лошади и люди в старинной одежде. Это было что-то вроде мечты, что притягивает к себе. Я пришёл сюда – не знаю как. Такое ощущение, что я просто знал дорогу.
– Это провал, – пробормотал старик. – Как это могло закончиться именно так? Предательство, ненависть, смерть… и кое-что похуже смерти.
– Я ответил на твои вопросы, – сказал Мэллори. – Теперь твоя очередь. Кто ты? Что это за место?
– Теперь это не имеет значения, молодой человек. Слишком поздно, слишком поздно…
– В любом случае расскажи мне.
Старик устало покачал головой.
– Ты не поймёшь… или не поверишь мне.
– Попробуй.
– Как тебе это удалось? Ты ничего не знаешь… о другом мире, великом мире.
– Я знаю, что на нас напали создания, происходящие не с этой планеты, – отрывисто бросил Мэллори. – Кто они? Чего они хотят?
– Хотят? Ты неправильно понял, Мэллори. Они ничего не хотят, они ничего не знают – в том смысле, в котором ты или я чего-то хотим и знаем.
– Они хотели чего-то достаточно плохого, чтобы вторгнуться на нашу планету, – возразил Мэллори.
– Нет… вторжение – не правильное слово, – сказал старик. – Твоя планета не оккупирована: она заражена. Они не захватчики. Они – болезнь.