Дом Воды и Воздуха
Шрифт:
Артур наморщил лоб, бледные губы задрожали. Отцы-основатели, и этот пасквиль на мужчину мой брат. Чем я провинилась перед мирозданием?
– Ты бесчувственная убийца.
– Убийца всякий кто берет в руки оружие. Если ты пацифист займись рисованием. А мне платят не за сочувствие, а за то чтобы этот город спал спокойно. И прежде чем обвинять меня в чем-то, ответь, по какому праву ты это делаешь? Чем ты лучше меня? Какая от тебя польза обществу?
Да-да, я в курсе – мое сердце черствое как позавчерашний хлеб.
Рождение, любовь, смерть. Всегда рядом, всегда рука об руку. Это часть моей жизни, ни лучшая, ни худшая, просто часть.
«Я сука, стерегущая ваш покой, чистоплюю вы мои сочувствующие, – подумала я, рассматривая бегущих мимо прохожих. – Пока вы рыдаете над фотографиями невинно убиенных и замученных, а потом идете трахаться и спать, я патрулирую улицы и выслеживаю убийц. Вам жалко весь мир, но вы спокойно выбираете какой сегодня съесть завтрак, когда в мире каждое мгновении кто-то умирает от голода. Но если ткнуть носом в несоответствие гуманистических настроений и реальных действий вы только поведете плечами: а что вы можете сделать?
А я делаю, пусть не идеально, пусть, так как умею, но делаю.
А вы сидите в безопасных домах, пейте сок без ГМО, смотрите глупые стерильные сериалы и сочувствуйте болванчикам отвлекающих вас от мыслей. Молитесь Богу, которому на вас плевать. Молитесь, чтобы следующим трупом с разодранной брюшиной оказались не вы. Потому что у меня для вас сочувствия нет».
***
В квартире, куда я заехала перед походом в «Зеленый фонарь» меня ждал свежий выпуск «Пойманной синицы» с очередной статейкой о благотворительности Кастиллы и ужасающий беспорядок. Кто-то методично и настойчиво обыскал каждый сантиметр каждой комнаты.
Дверь взломана не была, ее, судя по всему, открыли дубликатом ключа. Никаких следов ауры. Никаких посторонних запахов. И насколько я могу судить, ничего не украдено. Только едва уловимый запах мяты – и колдовства, – говорящий, что все следы устранены с помощью магии. Отцы-основатели, иногда я завидую человеческой полиции в большинстве случае имеющей дело с обычными человеческими уловками. Как можно бороться с кем-то настолько хорошо владеющим магией? Это равносильно тому, когда твой противник играет против тебя, пользуясь кодом невидимости и неуязвимости.
Я вызвала коллег из управления, а сама переоделась и накрасилась. Неприятности неприятностями, а обещания надо выполнять. Интересно только что вор искал. Или это просто предупреждение? Кому я так досаждаю? Если убийце, то почему он до сих пор не убил меня?
Вопросы, вопросы, вопросы. И хоть бы один ответ. Самый завалящий намек.
Впустив прибывших на вызов специалистов я удалилась на кухню прихватив с собой газету. У меня было еще около часа, чтобы пролистать ее пока буду ждать Елену. Привычно отложив первый разворот с широкоформатной фотографией «благодетельницы» на первой полосе в толпе лизоблюдов и почитателей я пробежала глазами криминальную сводку.
Одна трагически покончившая с собой особа (не доказано, подозревается бывший жених), пьяная драка и возмутительное ограбление одной уважаемой некромантки. Вот так-так. Это нужно проглядеть внимательно.
Крохотная заметка сообщала, что накануне была ограблена та самая некромантка, которую пару дней назад провели и мы с Еленой.
Два и два в моей голове сложились мгновенно. Накинув на плечи плащ и прихватив с полки рыжий парик и соответствующее удостоверение я выскочила на улицу, на ходу отыскивая в сумочке ключи от машины и надеясь, что она заведется. Дом некромантки был в «безопасном» районе Заречья, что мне по пути.
На мое счастье автомобиль завелся и без каких-либо проблем доставил меня до дома некромантки, скорее вопреки, а не благодаря титаническим усилиям по его починке. Ажурные кованые ворота были приветливо распахнуты – «муху в гости звал паук» – и я прошла по мощеной брусчаткой дорожке до уже знакомого двухэтажного дома с массивной парадной дверью из кедра. В морозном воздухе аромат, исходящий от древесины был почти бритвенной остроты, он просачивался сквозь слои лака как кровь сквозь повязку, мешаясь с запахом мерзлой земли и горьких ореховых листьев.
Дверь открыла милая молодая девушка со слегка скучающим выражением лица. Судя по черному платью и белому переднику – горничная. На празднике она была одета иначе, вызывающе соблазнительная в алом шуршащем шелке и кокетливой маске. «Живое угощение» если я правильно поняла.
Язвительные прозвища стали выскакивать из памяти как черти из табакерки: могильная подстилка, гамбургер на ножках, кровянка с доставкой и – последнее, нежно Еленой любимое – «консерва». Шутки шутками, а людей добровольно отдающим вампирам кровь Елена не жалует. Если к человечеству ведьма относится с легким пренебрежением и снисходительным покровительством, то вампиров с их диетой на дух не переносит. Мало того что кровососы бывшие люди, так еще и превратившиеся не пойми во что. Какая им вера?
– Вам назначено? – недружелюбно спросила она, и презрение в голосе должно было показать, какое я ничтожество. Девица приняла меня за человека, чем развеселила несказанно.
– А вам за хамство доплачивают? – пошла я, в наступление едва удержавшись, чтобы не назвать ее «закуской».
Горничная опешила, не ожидая такой реакции от прилично одетой гостьи. Она захлопнула дверь прямо перед моим носом… чтобы открыть ее пять минут спустя. Это время я провела, рассматривая реликтовый дверной молоток в виде тяжелого металлического кольца с кельтскими узорами.
– Следуйте за мной, – пропела девушка, и стало понятно, что будь ее воля, наш путь закончился бы в Аду. Я умею произвести на людей «приятное» впечатление.
Горничная провела меня через пустой темный холл, по темному коридору до кабинета некромантки, а потом указала на открытую потайную дверь. Я для соблюдения проформы вопросительно изогнула брови, прежде чем спуститься по лестнице в логово некроманта.
Судя по всему, тайная лаборатория была тайной весьма условно, как дань той поре, когда за темные искусства могли отправить на костер. На каменном алтаре лежало тело «клиента», а на стуле у стены сидела хорошенькая блондинка в должной степени опечаленная и трепещущая. Черная кружевная вуалетка прикрывала ланьи очи, полные губы подрагивали, тонкие полупрозрачные пальчики комкали носовой платочек обшитый кружевами.