Дом Земли и Крови
Шрифт:
Вероятно, все и сразу. И учитывая, что она была не только свидетелем нападения, но и в настоящее время представляла опасность для нее самой, Исайя сделал звонок, чтобы доставить ее в стерильный подземный вычислительный центр в нескольких кварталах от Комитиума. Свидетель, он внимательно изучил записи в протоколах. Не подозреваемая.
Он глубоко вздохнул, борясь с желанием прислониться лбом к смотровому окну. Только непрерывный гул первых света над головой заполнял пространство.
Это была первая тишина за последние несколько часов.
Словно эта мысль соблазнила саму Урду, грубый мужской голос раздался из-за двери позади него.
— Она все еще молчит?
Потребовалось все два столетия тренировок Исайи на поле боя и вне его, чтобы не вздрагивать от этого голоса. Медленно он повернулся к ангелу, который, как он знал, стоял, прислонившись к дверному проему, одетый в свой обычный черный боевой костюм — ангел, чей разум и история напоминали ему, что он союзник, хотя все инстинкты кричали об обратном.
Хищник. Убийца. Монстр.
Темный взгляд Ханта Аталара, был прикован к окну. К Брайс Квинлан. Ни одно серое перо на его крыльях не шелестело. С первых дней их службы в 17-м Легионе на юге Пангеры Исайя старался не обращать внимания на то, что Хант, казалось, существовал в постоянном спокойствии. Он был похож на нависшую тишину перед раскатом грома, словно вся земля затаила дыхание в его присутсвие.
Его это ни чуть не удивило, учитывая то, что он видел, как Хант разбирался с его врагами и выбранными целями.
Взгляд Ханта скользнул в его сторону.
Правильно. Ему задали вопрос. Исайя пошевелил белыми крыльями.
— Она не сказала ни слова с тех пор, как ее привезли сюда.
Хант снова посмотрел на женщину через окно.
— Приказ перевести ее в другую комнату еще не поступил?
Исайя точно знал, о какой комнате говорил Хант. Комнаты, заставляющие людей говорить. Даже свидетелей.
Исайя поправил свой черный шелковый галстук и вяло вознес молитву к четырем богам, чтобы его угольно-черный деловой костюм не был запятнан кровью к восходу солнца.
— Ещё нет.
Хант кивнул, его лицо ничего не выражало.
Исайя окинул взглядом ангела, поскольку Хант был уверен, что Хель не станет ничего предлагать без подсказки. Никаких признаков шлема с черепом, который принес Ханту прозвище, шепотом произносимое по всем коридорам и улицам Города Полумесяца: «Умбра Мортис».
Тень смерти.
Не в силах решить, радоваться или волноваться из-за отсутствия печально известного шлема Ханта, Исайя молча протянул личному наемному убийце Мики тонкую папку.
Он постарался, чтобы его темно-коричневые пальцы не касались спрятанных в перчатки рук Ханта. Не тогда, когда кровь все еще покрывала кожу, ее запах расползался по комнате. Он узнал ангельский запах в этой крови
Исайя дернул подбородком в сторону выложенной белым кафелем комнаты для допросов.
— Брайс Квинлан, двадцать три года, наполовину Фейри, наполовину человек. Анализ крови десятилетней давности подтвердил, что она бессмертна. Оценка силы — почти ничтожна. Она еще не успела совершить переброс. Полноправный гражданин. Нашли в переулке с одним из наших, она пыталась удержать его сердце голыми руками.
Эти слова прозвучали так чертовски клинически. Но он знал, что Хант хорошо разбирается в деталях. Они оба были там. В конце концов, они были в том переулке. И они знали, что даже здесь, в охраняемой комнате наблюдения, они были бы глупцами, если бы рискнули сказать что-нибудь деликатное вслух.
Им обоим потребовалось поднять Брайс на ноги, но только для того, чтобы она рухнула на Исайю — не от горя, а от боли.
Хант понял это первым: ее бедро было разорвано в клочья.
Она все еще дралась и брыкалась, пока они укладывали ее обратно на землю, Исайя вызвал лекаря, когда кровь хлынула из ее бедра. Была задета артерия. Просто чудо, что она не умерла до их приезда.
Хант проклял бурю, когда опустился перед ней на колени, и она взбрыкнула, чуть не ударив его ногой по яйцам. Но потом он снял шлем. Посмотрел ей прямо в глаза.
И сказал, чтобы она успокоилась.
Она превратилась в тишину. Просто уставившись на Ханта. Она даже не вздрагивала при каждом щелчке степлера, который Хант вытащил из маленькой аптечки, встроенной в его боевой костюм. Она просто смотрела, смотрела и смотрела на Умбру Мортис.
И все же Хант не задержался после того, как зашил ей ногу — он бросился в ночь, чтобы сделать то, что делал лучше всего: найти и уничтожить их врагов.
Словно заметив кровь на своих перчатках, Хант выругался и стянул их, бросив в металлический мусорный бак у двери.
Затем мужчина пролистал тонкую папку Квинлан, его до плеч черные волосы упали на непроницаемое лицо.
— Похоже, она обычная избалованная тусовщица, — сказал он, переворачивая страницы. Уголок рта Ханта приподнялся вверх, что угодно, только не насмешка. — И какой сюрприз: она соседка по комнате Даники Фендир. Самой Принцессы Вечеринки.
Никто, кроме 33-го, не использовал это прозвище — потому что никто другой в Лунатионе, даже члены королевской семьи Фейри, не посмели бы. Но Исайя подал знак читать дальше. Хант покинул переулок еще до того, как узнал весь масштаб этой катастрофы.
Хант продолжил читать. Его брови поползли вверх.
— Твою мать.
Исайя ождал этого.
Темные глаза Ханта расширились.
— Даника Фендир мертва? — Он читал дальше. — Вместе со всей стаей Дьяволов. — Он покачал головой и повторил: — Твою мать.