Дом
Шрифт:
ощущала, что никогда не торопилась расстаться с детством. Он был высоким, у
него проступали мышцы. На руках темные волоски. Ей было видно немного
волос под воротником его рубашки. Волосы на груди! А она была такой худой.
У нее и груди-то толком не было.
Гвэн не выдержал первым.
– Дэлайла?
– Хм-м?
Он провел ладонью по лицу.
– Ты… пялишься на мою грудь?
Дэлайла кивнула, скользя взглядом по его шее к лицу.
– Ага. А
– Ну… разве не должно быть по-другому?
Ого. Дэлайла почти проглотила язык.
– То есть… – начал он, пытаясь свернуть с темы.
Но Дэлайла не хотела, чтобы он говорил о чем-то другом.
– Разве девушки не должны взрослеть раньше парней? – перебила она его. –
Но я чувствую, что сижу рядом с мужчиной. А сама даже не расцвела, –
подумав, она опустила взгляд на свою грудь. – Боже, я ведь так надеялась.
– Расцвести? – спросил Гэвин, и его губы медленно расплылись в улыбке. –
Поверить не могу, что ты не постеснялась об этом заговорить.
– И, – продолжала она, игнорируя его, – думаю, ты выиграл в гонке за
зрелость.
– Это еще почему?
– А посмотри на этих школьников вокруг нас, их не сравнить с тобой, –
Гэвин отвел взгляд от ее лица, когда она это сказала, и посмотрел на их
одноклассников, которые ели или играли в баскетбол. – А еще у тебя есть
волосы на груди.
Он перевел взгляд на рубашку. И отметил:
– Есть немного.
– А у меня недо-сиськи.
По его губам скользнула полуулыбка, и когда он взглянул на ее грудь, Дэлайле показалось, что ее шея и щеки вспыхнут.
– Все у тебя хорошо с сиськами, – разглядывая, заметил он.
– Хорошо. Да. Спасибо. Прощай, неуверенность. Мои сиськи прекрасны.
– Более чем. Ошеломительные. Даже идеальные. Так лучше? – рассмеялся
он.
– Немного.
– Гонка за зрелостью? Серьезно? – он попытался сказать это скептически
или подшутить, но не смог скрыть гордость.
Рассмеявшись, она пробормотала:
– Заткнись, Гэвин.
Он раскрыл книгу с короткими рассказами, но, ухмыляясь, поглядывал в ее
сторону.
– А приз дадут?
– Ага. Из волос на груди.
***
Но в среду он не наблюдал, как она идет к нему, вместо этого не сводил глаз
со спины уходящего Давала.
– Почему Давал никогда с тобой не приходит?
– Потому что он знает, что я хочу побыть с тобой наедине.
Гэвин неловко сглотнул, словно это не было очевидно, словно прошлый раз
они не говорили о зрелости, ее
взгляд на здание школы.
– Как думаешь, он хочет быть твоим парнем?
– Давал? – она рассмеялась. – Да он такой же натурал, как все цвета радуги.
На лице Гэвина проступило смятение.
– Но радуга не… О-о, – он посмотрел на удаляющегося Давала. – Я и не
знал.
– Тогда твой радар не определяет геев. Это ведь очевидно, стоит только ему
заговорить.
Гэвин был погружен в себя, чтобы улыбнуться Дэлайле. Вместо этого он
замер и надолго задумался.
– О чем ты думаешь?
– А его родители знают?
– Что Давал гей? Сомневаюсь.
Он прикусил нижнюю губу и посмотрел на Дэлайлу.
– Но как это? Они живут в одном доме, но не знают такую важную деталь?
Дэлайла пожала плечами, чувствуя, что от нее ускользает нить разговора.
– Не думаю, что он готов рассказать родителям. Он хочет, чтобы узнал кто-
нибудь еще.
– А что сделали бы твои родители, – спросил он, – если бы ты все-таки
принимала наркотики или участвовала в дикой лесбийской оргии в Святом
Бенедикте?
Дэлайла вздрогнула, не в силах представить себе романтическую близость с
кем-то из бывших одноклассниц.
– Ой, нет.
Это его рассмешило.
– Я не спрашивал, с какой девочкой ты бы такое захотела. Что бы сделали
твои родители?
– Обалдели бы. Сто процентов.
– Что это значит? Что бы они сделали после этого?
Дэлайла уже в миллионный раз хотела его спросить про родителей. Разве
они не были бы в ужасе от такого? Скрывал ли он что-то от них? Она
задумалась, не началась ли игра «Я расскажу тебе о себе, если ты расскажешь о
себе». Она не очень любила говорить о семье – поскольку там не было ничего
интересного, и ей было немного грустно, что ее родители были такими
холодными и скованными, особенно в сравнении с бурными проявлениями
любви Нонны – но если такая искренность показала бы Гэвину, что его семья
уж никак не страннее ее, она готова попробовать.
Поежившись, она сказала:
– Моих родителей… сложно описать…
– Как это?
– Я их толком не знаю.
Какое-то время он переваривал эту информацию.
– Потому что ты долго была далеко, ты об этом?
– И поэтому тоже, но еще думаю, они не общительные и не очень готовы