Дом
Шрифт:
изогнулась.
Но дверь открыл не Давал, а его мама, Вани, одетая в темно-зеленый халат.
Она широко распахнула дверь.
– Успокойся, – прошептала она, впустив Дэлайлу в дом и с тихим щелчком
закрыв дверь. Она коснулась теплыми ладонями щек Дэлайлы. – Успокойся, джаану. Ты выглядишь измотанной.
– Так и есть, – сказала Дэлайла, хватая ртом воздух и оглядываясь на
появившегося на лестнице Давала.
Но Вани покачала головой.
– Хм-м. Не совсем правильное слово.
она, вглядываясь в лицо Дэлайлы. – Словно тебя обожгло током. Ты выжжена
изнутри.
– О… о чем вы?
Вани закрыла глаза, медленно вдохнула. И вместо ответа она сказала:
– Я заварю тебе чаю.
***
От матери Давала они ничего не узнали – та, казалось, была больше
сосредоточена на том, чтобы успокоить Дэлайлу, а не на причине ее прихода
сюда. Пока свистел чайник, она говорила Дэлайле дышать, уверяла, что все в
порядке, а потом отправила их наверх в комнату Давала с чаем и просьбой
вести себя тихо – то есть она либо знала, что ее сын – гей, либо просто поняла
по лицу Дэлайлы, насколько той сейчас не до шалостей сексуального характера.
Она даже не удивилась, увидев Дэлайлу на крыльце дома в два часа ночи и в
панике.
Давал закрыл за ними дверь и, подойдя к кровати, сел на ней, скрестив
ноги.
– Родители знают, что ты здесь?
Она покачала головой.
– Твой отец убьет тебя.
Пожав плечами, Дэлайла сказала:
– Уверена, отец еще будет спать, когда я вернусь. Он сегодня был в хлам.
Ее лучший друг склонил голову.
– Ты хотела сказать: напился?
– Да.
– Тебя это напугало?
Она отвела взгляд, увидев изображения Брахмы, Вишну и Шивы в рамках
на стене.
– Нет. Не совсем. Отчасти.
Он подождал десять секунд. Затем двадцать. Наконец Давал, никогда не
отличавшийся терпением, шумно выдохнул.
– Ты понимаешь, что я уже не смогу уснуть, а у меня завтра утром экзамен
по математике?
– Прости.
– Я тебя не виню. Но расскажи, зачем ты здесь, или ложись спать, а я буду
учить.
Дэлайла закрыла глаза и глубоко вдохнула, от чего легкие показались ей
воздушными шарами, и она могла взлететь с кровати. Она выдохнула и
посмотрела на Давала.
– Лоскутный Дом… странный и другой. Как мы всегда и думали. Он…
Его темные глаза округлились.
– Ты это имела в виду под одержимыми по телефону?
– Не знаю, понимаешь? Мне. Нужно. Чтобы. Ты. Выслушал, – она
выделила каждое слово паузами. – Может, с твоей помощью я пойму, что
происходит.
– Думаешь, если я смуглый, то знаток магии или вуду? – спросил он, качая
головой. – Единственная моя магия – радость от вида Ченнинга Татума
«Супер Майке».
– Давал.
– Дэлайла. Это место странное. Зачем ты вообще туда ходила? – он
отстранился и оглядел ее с ног до головы. – О-о-о. Ясно. Дэлайла Блу затеяла
что-то в доме с привидениями.
Быстро покачав головой и выглянув в окно, Дэлайла прошептала:
– Ты можешь сосредоточиться? Я только… – она наклонилась вперед,
поманив Давала последовать ее примеру, а потом тихо зашептала ему на ухо.
Что все в доме, от обоев до столовых приборов, было живым. Как она
спрашивала, что случится, когда Гэвин в один день покинет дом, и какая
последовала реакция. И что ей теперь кажется, Дом преследует ее… повсюду.
Давал отодвинулся и заглянул ей в глаза. Он еще ничего не успел сказать, но она поняла, что он не только не верит ни единому ее слову, но и решил, будто
она спятила. Она тут же подумала о Гэвине, о годах, когда ему проще было
жить одному, чем рассказывать кому-то своем мире.
– Не надо, – сказала она, голос прозвучал скрипуче, словно от сотни
колючих иголок.
– Это просто звучит безумно, понимаешь? То есть Гэвин странный. И давай
начистоту – ты тоже немного странная.
Она кивнула.
– Знаю.
– Ты ведь больше никому не рассказывала – о доме? Просто ты так
говоришь об этом, словно он живет там совсем один, или как-то так. Его
родители не дали бы ему жить в доме с призраками.
Дэлайла замолчала. Кто-нибудь знал, что он живет один? Кто-нибудь видел
его родителей? Она открыла рот, чтобы подтвердить, но что-то ее остановило.
Что-то покалывало – предчувствие, что Гэвину будет плохо, если люди узнают, что он несовершеннолетний и при этом живет больше десяти лет без родителей.
– Я никому не рассказывала, но, конечно, он там не один.
Это было не совсем ложью.
– Как я и сказал, у тебя прекрасное воображение, раз ты представила себе
такие ужасы, а может, просто пересмотрела фильмов, даже не знаю, – он
перевел взгляд в окно. – Может, просто уже половина третьего ночи, и тебе
стоит поспать в моей кровати, пока я буду готовиться.
Кивнув, Дэлайла свернулась калачиком на своей стороне у изножья
кровати, укрыв ноги одеялом. Давал молча посидел рядом с ней, а потом сел за
стол.
Сможет ли она снова уснуть? Не будет ли постоянно настороже, ведь все в
комнате может ожить? Но под звук карандаша Давала, скребущего по бумаге, и
своего дыхания в тихой комнате Дэлайла медленно уснула.