Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях
Шрифт:
Вот общие, главнейшие разделы изучения домашнего народного быта. Мы не упоминаем о посредствующих звеньях, более или менее также замечательных, хотя и не имеющих такого широкого значения. Тип церковника, тип дьяка и подьячего, тип дворового слуги, холопа вообще и т. д. должны сопровождаться не меньшим вниманием в изучении положений, сил и форм древней жизни. При этом, так сказать, внешнем распределении типов нельзя забывать внутренней их связи, которая по законам жизни сливает их в одно целое, ставит их в неразрывную зависимость друг от друга, так что раздельное их изучение есть только неизбежный путь научных исследований.
Когда таким способом обработки будут раскрыты частные типы, то общий тип народной жизни не замедлит раскрыться сам собою, и только тогда будут возможны полные и верные характеристики не только частных, но и общественных форм народного быта.
Само собою разумеется, что такой план изучения требует самой мелочной, кропотливой работы и совершенно новых материалов, о существовании которых мало даже подозревают, но которые, как всегда, непременно явятся из архивной
В настоящем сочинении о древнем домашнем быте царей мы предлагаем опыт подобной обработки предмета, далеко не удовлетворяющий всем нашим требованиям и в существенном значении представляющий только собрание материалов, частию обработанных больше или меньше, а частию даже в сыром виде. На первый раз, думаем, и это не бесполезно. Мы вообще утешаемся тою мыслию, что во всяком случае труд наш значительно облегчит дальнейшую разработку предмета. Мы давно уже обратили внимание на это дело, но по обстоятельствам не могли посвятить достаточно времени и труда, чтобы повести работы с желаемым успехом. Первые опыты мы печатали в «Московских ведомостях» 1846–1847 гг., затем продолжали труды в «Отечественных записках» 1851–1858 гг. Издавая после того в 1862 и 1872 гг. особою книгой прежние наши работы, мы местами значительно увеличили их объем новыми материалами и разысканиями, иные страницы совсем переделали, исправили ошибки и неточности, какие встречались, и в дополнение присовокупили отдел материалов в сыром виде, заключающий в себе собрание официальных записок и выписок из расходных, строительных, подрядных, описных и разных других книг и документов старого дворцового делопроизводства, которое и составляет главнейший источник наших работ и остатки которого, в столбцах и книгах, сохраняются в бывших архивах Оружейной палаты и Московской Дворцовой конторы. Все это служит подтверждением или пояснением наших разысканий, а во многих случаях значительно дополняет их, представляя новые подробности, которыми мы не успели вовремя воспользоваться. Питая вообще мало доверия к голословным рассказам и описаниям, мы старались каждый мелочной предмет старого быта объяснить и подтвердить современным ему текстом.
Большая часть собранных в этой книге материалов касается способов постройки, указания местности разных частей старого государева дворца и разнообразных предметов внутреннего убранства или наряда старинных царских хором. Особенного любопытства заслуживают описи старинных дворцов и записки подрядов на постройки, в которых мы знакомимся с богатством старинных строительных или плотничьих и разных ремесленных терминов, а вместе с тем с подробностями устройства и расположения древних русских жилищ. Описание Коломенского дворца… и вместе с описанием дворца Измайловского дает довольно полное и отчетливое понятие об устройстве такого жилища в самом обширном и наиболее роскошном виде, жилища царского. Для сравнения и в подтверждение наших замечаний по этому предмету мы помещаем рядом с этими описаниями описи нескольких боярских и помещичьих хором, которые по времени хотя и относятся к началу XVIII столетия, но тем не менее во многом сохраняют еще допетровскую старину. С тою же целию к фасадам Коломенского дворца мы присоединяем фасад старинных Строгановских хором, существовавших в Сольвычегодске и разобранных в 1798 г. По свидетельству надписи на оригинальном рисунке, который сообщен нам графом С. Г. Строгановым, хоромы Строгановых стояли 233 года и были построены в 1563 г. Хотя и нельзя принимать этого фамильного предания в точном смысле, ибо в этом случае год постройки должен обозначать собственно время первоначальной селитьбы Строгановых на том месте, но все-таки это памятник той же старины, о которой мы ведем наши разыскания. Он очень любопытен, и мы им особенно дорожим в том отношении, что это, сколько известно, почти единственный свидетель, наглядно изображающий нам наиболее отдаленную старину русской частной жизни и разрешающий некоторые наши недоумения о составе и архитектурной форме древних хоромных построек.
Может быть, в иных случаях мы… погрешили излишеством и даже повторением некоторых данных; но в начальной обработке предмета мы и это почитаем необходимым, ибо для того, чтобы наука могла утвердить окончательно какой-либо вывод, нужно много и долго вникать в подробности, хотя бы и слишком однообразные и однородные. Кроме того, мы убеждены, что мелкие мелочи старой жизни кладут краски и тени в наших представлениях об историческом быте народа, образуют, если можно сказать, колорит в исторической картине; и во всяком случае ничто так не способствует образованию наиболее верного, правильного взгляда на прошедшее, как эти мелочи, которые иногда одною чертою рассказывают несравненно больше, чем целое исследование. Мы надеемся, что и в нашей книге читатель гораздо больше прочтет между строками, как это всегда бывает при чтении сборника бытовых фактов.
Особенная наша забота заключалась даже в том, чтобы собираемые материалы переданы были верно и точно, с сохранением всех особенностей подлинника, заслуживающих внимания науки. Мы сокращали только излишние подробности титулов и разных приказных формальностей.
Дробность и разнообразие предметов, входящих в описание древнего быта, заставляет нас присовокупить к настоящему труду подробный объяснительный указатель или словарь, который и будет издан в заключение этих разысканий о древнем домашнем быте царей.
При настоящем, третьем издании этой книги мы следовали той же общей задаче нашего труда, о которой сейчас было говорено и которая главным образом состоит в том, чтобы каждому, даже и очень мелочному предмету старого быта, особенно
Мы убеждены, что изучение материальной стороны древнего быта всегда дает прочные и верные основы для уразумения и самых его идей и идеалов; что и художественное его воспроизведение – венец всяких изучений – на страницах ли ученой истории или в свободной области поэтического творчества (во всех родах искусства, словесного и изобразительного) всегда будет очень зависеть именно от того, насколько полно объяснены его материальные подробности. Для художника, как скоро его творчество останавливается на предметах жизни, отошедшей в область истории, очень важно знать всякую мелочь в точной реальности. Здесь-то он и встречает по большей части неодолимые затруднения, особенно со стороны всяких форм. Художнику бывает очень надобно иной раз подробно и точно знать даже и о том, каким, например, гвоздем была обита старинная мебель и т. п.; так же как для ученого бывает столько же необходимо знакомство со всякою даже и очень мелкою цифрою, которая учитывает старые положения жизни.
Имея в виду подобные потребности художнических и научных изысканий о старой жизни, мы желали возможно более пополнять каждое издание предлежащей книги. В настоящем издании к делам о нарушении чести Государева двора мы присовокупили новое дело этого рода, любезно сообщенное нам А. Н. Зерцаловым – архивариусом упомянутого Архива.
В настоящем издании мы значительно пополнили описание стенописи в Золотой и Грановитой палатах на основании современной ее описи, напечатанной в собранных и изданных нами по поручению Московской Городской Думы «Материалах для истории, археологии и статистики города Москвы» (ч. I. М., 1884).
Более подробные объяснения плана кремлевского дворца с приложением планов верхнего и нижнего его этажей будут помещены во второй части этого сочинения.
Часть первая
Глава I
Государев двор, или дворец
Вступление. – Общее понятие о княжем дворе в Древней Руси. – Двор первых московских князей. – Общий обзор древних хоромных построек в Великой Руси. – Способы построек, или плотничное дело. – Состав деревянного государева дворца. – Каменный дворец, воздвигнутый в конце XV в. – Его расположение в начале XVI в. – История дворца при Иване Васильевиче Грозном и его преемниках. – Дворцовые здания в Смутное время, или в Московскую разруху. – Обновление дворца и новые постройки при Михаиле Федоровиче. – Новые украшения дворца при Алексее Михайловиче. – Распространение и украшение дворца при Федоре Алексеевиче и в правление царевны Софьи. – Расположение дворца и его состав в конце XVII столетия. – Запустение и постепенное разрушение дворцовых зданий в XVIII столетии.
Старый русский домашний быт, и особенно быт русского великого государя, со всеми своими уставами, положениями, формами, со всею порядливостью, чинностью и чтивостью наиболее полно выразился к концу XVII столетия. Это была эпоха последних дней для нашей домашней и общественной старины, когда все, чем была сильна и богата эта старина, высказалось и закончилось в такие образы и формы, с которыми по тому же пути дальше идти было невозможно. Москва, сильнейшая из жизненных сил старой Руси, в эту замечательную и любопытную эпоху отживала свой век при полном господстве исторического начала, которое ею было выработано и водворение которого в жизни стоило стольких жертв и такой долгой и упорной борьбы. Политическое единство Русской земли, к которому неизбежно вели московские стремления и предания, являлось уже неоспоримым и несомненным делом и в умах самого народа, и для всех соседей, когда-либо протягивавших руку за нашими землями. Представитель этого единства, московский великий Государь, Самодержец всея Руси, стал в отношении к земству на недосягаемую высоту, о которой едва ли и помышляли наши далекие предки. Ничего соответствующего этому «пресветлому царскому величеству» в древней нашей жизни мы не видим. Правда, идея царя была хорошо знакома нам еще с первых веков нашей истории, особенно когда деятельны были наши связи с Византией. Царь греческий представлялся для нас типом самодержавной, ничем не ограниченной власти, типом высокого и великого сана, к которому доступ сопровождался изумительною для простых глаз торжественностью и обстановкой несказанного блеска и великолепия. Обо всем этом достаточное понятие мы получили еще со времени варяжских походов на Царьград. Понятие это не угасало и в последующие века, распространяемое особенно духовенством, греческим и русским, по случаю частых его сношений с Царьградом. Книжные люди тех веков, обыкновенно тоже церковники, изредка приписывали этот титул и русским князьям из желания наиболее возвысить их сан и значение, по крайней мере в собственных глазах, из желания сказать наиболее усердного и раболепного в похвалу доброму князю. Позднее тем же титулом стали мы величать царя Ордынского, потому что как же иначе, т. е. понятнее для всех, могли мы обозначить характер ханской власти и характер его господства над нашей землей. Новое явление мы назвали соответственным ему именем, которое как представление давно уже существовало в умах, с которым с давнего уже времени соединялось довольно определенное и знакомое всем понятие. У себя дома, среди своих князей, мы не находили ничего соответственного этому имени. И если иногда обзывали их так, то, как мы упомянули, единственно из особой угодливости и подобострастия, которыми большею частью руководилась в своих похвальных словах наша старинная книжность.