Домашний учитель для чудовища
Шрифт:
На этот раз сигнал отправки мяукнул как-то особенно резко. А может, Сандре это только показалось — по контрасту с избыточно мягким и ровным голосом хозяина кабинета. Браун поднял голову. Обвел присутствующих своим фирменным взглядом. Продолжил так же мягко:
— Я уже говорил это Вальтеру. Повторю остальным. Кто не слышал. У меня двое детей. И оба не понарошку. И ни одного из них я не предам и не брошу.
На Сандру он, кстати, при этом так и не взглянул.
А она вдруг подумала о камерах. Тех самых, видеонаблюдения системы безопасности. Ее же
И над пожарной лестницей — тоже.
Браун не просто верил. Браун знал.
Глава 17
25. Вы же меня не обидите?
Шир, 162 километра по прямой к северо-западу от усадьбы «Зеленые холмы»
Викки
вечер дня похищения
Страшно?
Не очень.
Злости много, хочется ругаться теми нехорошими словами, которые удалось подслушать у охранников. А еще хочется кусаться и царапаться.
Нельзя.
Потому что мысль «царапаться и кусаться» потащила за собой воспоминание: куколка в руках. Маленькая куколка в золотой короне. И голос Сандры: «Царапаться и кусаться — неправильно. Они вооруженные и сильные. Любой из них кулаком может разбить принцессе лицо. Но они не знают, что принцесса у нас умная и хитрая. И отлично умеет притворяться».
Викки совсем не хочется, чтобы ей разбили кулаком лицо. И да, она умная и хитрая.
Пока что она делает вид, что еще не очнулась. Ее же станнером шарахнули — так что она, должна разом очнуться и запрыгать?.. Нет уж, она лежит и ничего вокруг не видит и не слышит… Только чуть-чуть из-под опущенных ресниц оглядела, что могла.
То, что удалось увидеть, не радует. Бандиты не прячут лица. Будь на них маски, было бы спокойнее. Наверное, они и не собираются возвращать ее домой.
Ничего. Папочка их где угодно достанет. И спасет дочку.
Вон Лика Лойс из сериала про супергероев тоже попадала в плен. И не погибла…
— Гля, парни, она очнулась…
Дальше можно не притворяться, да?
Викки поднялась на широкой скамье. Задела рукой что-то небольшое, мягкое, оно упало под скамью. Глядеть, что там упало, сейчас было нельзя. Она же только что пришла в себя. Она ничего не понимает и очень испугана.
— Ой, дяденьки, где я?
«Дяденьки», конечно, гады, но на них, кажется, подействовал жалобный голосок испуганного ребенка. (Викки очень старалась!)
Долговязый патлатый тип сказал мягко:
— Не бойся, малышка. Ты немножко здесь погостишь,
— Ой, правда? — обрадовалась наивная-наивная, глупенькая-глупенькая принцесса. — Вы же меня не обидите? Я так и знала! У вас такие добрые лица!
Мерзкие рожи довольно заухмылялись.
И тут от двери донеслось:
— Хватит тут мяукать невинной овечкой!
Похолодев, Викки обернулась на знакомый голос.
Да! Лесли Уориш, бывший начальник охраны!
— Добрый день, мистер Уориш, — учтиво поздоровалась Викки.
— Не называй меня так, паршивка! Так меня называли, когда я был цепным псом твоего папаши! Теперь у меня другое имя. Граф Монте. С Крита.
Он сошел с ума? Когда его брали на работу в «Зеленые холмы», наверняка проверили… Не мог он быть никаким Монте. И знать бы еще, что это за дыра такая — Крит…
И тут — то ли из сказки, то ли из кино — в памяти всплыло подходящее выражение. Викки заставила себя улыбнуться (сама чувствуя, что улыбка выходит кукольной) и сказала со светской учтивостью:
— Да, ваше высочество.
Кажется, так надо разговаривать с этими графами?
Лесли Уориш замер с раскрытым ртом. Те двое — патлатый и плешивый — захихикали. Отлично! Не так уж они и дружат с этим, с Крита…
Закрепляя маленькую победу, Викки обернулась к плешивому и патлатому:
— Скажите, дяденьки, а мистер граф у вас — самый-самый главный?
Хихиканье перешло в хохот, а у фальшивого графа побагровели уши. Совсем хорошо. Они все опасны для Викки, но, похоже, только у этого Монте — личная вражда. От него надо держаться подальше!
Отсмеявшись, плешивый сказал:
— Девочка, ты тут посидишь немного. Потом мы запишем письмо к твоему папе, ты его попросишь, чтобы…
Его прервал вопль «графа»:
— А это еще что? Смотрите! Смотрите!
Он нагнулся и поднял из-под скамьи маленького игрушечного медвежонка.
Викки ахнула, протянула к графу руки:
— Это моё, это моя игрушка! Это Винни-Пух! Отдайте!
— Откуда он взялся, тварь ты мелкая? — зло спросил «граф».
— Из моего кармана! — ответила девочка, старательно показывая удивление и страх. — Он же такой маленький… он выпал…
— Не было у нее никакой игрушки! — обернулся «граф» к своим дружкам… и наткнулся на насмешливые взгляды.
Видимо, он сообразил, что выглядит попросту клоуном, и поспешил выйти из нелепого положения:
— Кстати, в игрушке может быть «маячок». Может, этот скот, ее папаша, так следит за дочкой.
Плешивый и патлатый разом посерьезнели. Плешивый сказал:
— Возьми этого зверя с собой и распотроши. А потом приходи сменить меня, я покараулю малышку… Девочка, не плачь. Мы потом зашьем твою игрушку и вернем тебе.
Викки не собиралась плакать из-за игрушки. Несчастное выражение, которое, должно быть, невольно появилось на ее лице, вызвано было тем, что придется остаться наедине с этим скотом Монте, или как его там… Как бы не начал издеваться над Викки, сводя какие-то свои дурацкие счеты!