Домик на реке
Шрифт:
На песке возле самой воды лежала щепка, и он спихнул ее носком башмака в воду. Она нерешительно закачалась, как бы не зная, в какую сторону ей направиться. Робко-робко отодвинулась она от берега. Но мало-помалу смелости в ней прибывало, она шла все быстрей, все уверенней. И через минуту она уже твердо, без колебаний, неслась вдаль, к мосту. Коля следил за нею, пока не перестал ее видеть, и потом долго еще скользил глазами по речной глади, стараясь угадать ее там, в просторе.
Он стал думать о том, где побывает эта щепка, которую он отправил в путь. Она будет плыть днем и ночью, под звездами,
И он подумал, как хорошо было бы стать маленьким человечком, не больше наперстка, взобраться на эту щепку и отдать себя во власть могучей воды, омывающей все страны, все земли, и уплыть в безграничный простор мира, где нет ни тревог, ни мучений, а только звезды, ветер и вольная воля.
«Твой папа был героем, и ты тоже должен стать героем». Так сказала Лиза. И он вдруг почувствовал страстное желание немедленно, сейчас же совершить подвиг, самый удивительный, самый отважный, чтобы и Степочка, и Лиза, и Виталий Макарыч знали, что он достоин своего папы.
Солнце стало огромней, краснее, и край его уже уперся в землю, там, за низменным берегом заречья. Степочка скоро сядет в свой челнок и поплывет по реке до самого моря. Когда это будет? Завтра? Послезавтра? Какой сегодня день? Коля стал считать дни. Сегодня пятница.
Пятница! Сегодня Степочка отправляется в плавание на Черное море! В двадцать один ноль-ноль! Через час! Нет, через полчаса!..
Коля нерешительно встал с камня. Солнце зашло, быстро темнело. Коля поднялся вверх по откосу. Там он постоял минуту, потом свернул — но не влево, к дому, а вправо. Он шел сначала медленно. Потом все быстрее. Потом побежал.
Первые звезды зажглись в небе, деревья слились в черные купы, но он знал дорогу к тому белому развалившемуся домику, возле самой воды, между двумя мостами, где был спрятан Степочкин челнок. Он бежал, и бежал, и бежал, словно за ним гнались, слетел с горки по склону к реке, пересек железнодорожные пути, которые вели к временному деревянному мосту, и когда был уже совсем близко, заблудился в каких-то кустах. Он пошел напрямик, через кусты, ломая их, и перед ним мелькнули белые стены. Вот он, домик.
— Степа! — позвал он негромко.
Он обошел домик вокруг и увидел Степочку. Степочка уже выволок свой челнок из домика, спустил на воду, в камыши, и вставлял весло в уключину.
— Садись, — сказал он Коле. — Я ждал тебя. Я знал, что ты придешь.
Глава четвертая
Путешествие
1
Коля влез в челнок и сел на среднюю скамейку. Степочка — босой, в коротеньких штанишках — оттянул челнок от берега и вскочил в него.
Камыши, еле видные в темноте, расступились с шуршанием, уступая челноку дорогу.
— Раз уж ты сел за весла, так греби, — сказал Степочка. — А я буду править.
И Коля стал грести. Сначала челнок шел медленно,
Руля у челнока не было, но было третье весло, коротенькое, и Степочка, сидя на корме, правил этим веслом. Он держал курс прямо от берега и даже несколько вправо, против течения.
— Я хочу выйти на стрежень еще до моста и там свернуть, — объяснил он. — Тогда нас пронесет под мостом в самой середине, между двумя центральными быками, на месте взрыва.
Коля смутно понял его слова, да и не вдумывался в них. Лишь бы двигаться — куда угодно. Взмахи весел и равномерные всплески воды успокаивали его. Редкие огни города, отражаясь в воде дрожащими столбиками, удалялись. Огни удалялись и плыли в сторону; несмотря на все усилия Степочки, челнок сносило течением. Сбоку в темном небе смутно угадывалось что-то еще более темное, поглощавшее то одну звезду, то другую, — взорванный мост.
Приближение моста чувствовалось по все нараставшему шуму воды, разбивавшейся у громадных каменных быков. Степочка, сидевший прямо против Коли, обеими руками держал рулевое весло, давил на него грудью. Он был напряжен и неподвижен.
— Греби! Только греби! — шептал он.
Коля послушно греб изо всех сил. Шум воды становился все громче, превращаясь мало-помалу в протяжный рев. Этот рев нисколько не беспокоил Колю, он к нему не прислушивался, не понимая его значения.
И вдруг сбоку во тьме он увидел что-то черное, какую-то громаду, стремительно приближающуюся, уже совсем близкую. Белая пена клокотала и бугрилась у подножия громады, а громада все росла и росла, надвигаясь на челнок из тьмы со скоростью поезда. Это был бык моста, и течение, волоча челнок боком, тащило их прямо на него.
Коле стало жутко, и он наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть лицо Степочки. Оно было напряженное, жесткое, спокойное. Степочка что-то сказал Коле, грохот воды заглушил его слова, но Коля догадался: греби! И Коля греб, греб, греб…
Пена клокотала уже вокруг, челнок как-то странно раскачивался, громада быка была уже совсем рядом и заслонила звезды, половину неба. Коле стало жутко и захотелось бросить весла. Но он взглянул на Степочку — и не посмел.
Вдруг Степочка резким движением переложил рулевое весло, и челнок круто повернулся — носом к быку. Коля вскрикнул, но сам не расслышал своего крика — так ревела кругом вода. В гибели он уже не сомневался.
Однако бык снова оказался сбоку. Их несло мимо.
Спасены!
— Бросай весла! — крикнул Степочка.
Коля выпустил весла из рук. Они повисли в уключинах вдоль бортов. Если бы он бросил их на мгновенье позже, весло было бы сломано — так близко к быку проносило течение челнок. Коля поднял голову и высоко-высоко над собою увидел исковерканные взрывом железные балки моста, растопыренные, словно пальцы. Звезды двигались между ними. Метрах в пятидесяти от челнока из воды торчал следующий бык, обвалившийся и почти целиком погруженный в воду. Издали, с городских улиц, он был едва заметен, но здесь вершина его, торчавшая над водой, казалась большой черной скалою, окруженной белой пеной.