Домик номер шестнадцать

Романова Наталия

– Держи, красава, - загоготал парень из команды.

– Иди в пень, - проговорил Евсеев.
– Ты-то не начинай.

– Поздно, - вставил Матвей. – Считай, приклеилось уже. Теперь так и будут называть. Красава Евсеев, звучит!
– громко засмеялся.
– Ты и есть красава, смирись.

– Матвей, можно тебя на минутку, - Альбине некогда было разбираться, кто красава, почему не оказывается помощь Евсееву, да и нужна ли эта помощь. Вон он, жив, здоров, кровь отмыта, бровь заклеена чем-то, на скуле наливается синяк. Красава!

– Подожди, - согласился

Матвей.
– Один момент.

– В ногах правды нет, - услышала голос Серёжи.
– Садись, - Серёжа показал на место рядом с собой.
– Налить тебе минералки или винишка? Фрукты, орешки, кедровые очень рекомендую, - продолжил распинаться красавчик.

Альбина растерянно села рядом, мотнув головой, отказавшись от всего. Ей бы с Матвеем поговорить, что она, апельсинов не видела или ананас её должен удивить? Даже кумкват не интересен. Глаза в глаза Матвей не отвертится!

– Ты с ума сошёл?!
– Альбина с интересом посмотрела на Ритку. Это она выкрикнула.
– Ещё «налить минералки», «фрукты, орешки»! С ней в одном помещении находиться опасно, а ты ей орешки с общего стола?!

Альбина нагнула голову и с интересом посмотрела на рыженькую. Рита, и правда, миленькая. Хорошенькая. Прямой нос, совсем небольшой, широковатые скулы, не портящие впечатление, натуральные пухлые губки, брезгливо изогнутые, правда. Как её перекосило-то... Косметики мало на лице, кроме гигиенической помады, пожалуй, и ничего. Хорошая коррекция бровей, ламинированные ресницы. Ухоженная девочка, симпатичная и совсем домашняя.

– Перестань!
– одёрнул Серёжа, расширив глаза, как два голубых столовых блюда.

– Нет, почему же, а пусть продолжает, - протянула Альбина.
– Не отказывай себе, Ри-то-чка.

– Не отказывать себе - это твой конёк!

– Учись у лучших, - Альбина засияла, сверкнув отбеленной эмалью зубов.

– Быть подстилкой - нетрудная наука, Бе-ля-но-чка!

– Как сказать, как сказать... Вот, скажем, не даёшь своему мужчине или плохо даёшь, ломаешься, строишь из себя целку Мценского уезда, он тут же на сторону смотрит, а потом бежит.

– Сучка не захочет, кобель не вскочит.

– Надо давать так, чтобы у кобеля только на тебя вскакивал, а если не можешь, не ищи виноватых! Простите за безобразную сцену, я пошла, - резко встала и двинулась к двери.

Все, находящиеся в помещении, огорошенно молчали, первым пришёл в себя Матвей.

– Подожди, солнце, - проговорил и откинул в сторону до этого момента интересующую его отчётность. При этом он так зыркнул на Риту, что будь на её месте Альбина, уже бы провалилась от стыда, а такое с Альбиной не случалось никогда в жизни, даже в начальной школе.

– Стерва!
– закричала Ритка, кинувшись к Альбине, и была тут же перехвачена Серёжей. Он схватил девушку на подлёте и крепко зафиксировал.
– Потаскуха! – выкрикнула разъярённая рыжуля.

Каким же стало некрасивым лицо хорошенькой Риты... Альбина отвернулась и пошла к двери. Нервы ни к чёрту, хотелось вцепиться в лицо нахалке, изодрать до крови, вырвать волосы клочками, отметелить от всей души. Но Альбина

не станет опускаться на уровень рыжей мартышки с красным лицом!

Собственно, что случилось, отчего такие сопли-слюни?! Да, переспала она разок с Серёжей. Разозлилась на Розенберга и переспала, просто так, от делать нечего. Она уже точно знала, что никаких перспектив у этого курортного романа не будет, да и не хотела их категорически. Тогда Михаил Розенберг казался исчадием ада, воплощением всевозможных грехов, никакой верности она ему не обещала, а он не просил. Так что совесть Альбины чиста, как слеза младенца!

Что у Серёжи с Ритой, почему он повёлся на Альбинин намёк и прыгнул с ней в койку на счёт «раз», она знать не знала и знать не желала. Даже забыла об этом приключении! Никакого особенного впечатления Серёжа на Альбину не произвёл, впрочем, и неудовлетворённой она себя не почувствовала. Одним словом, было и было, и вдруг грянуло выступление ансамбля песни и пляски Российской армии. Не меньше.

– Проститутка!
– взвизгнула Рита.

Серёжа заткнул ей рот, в ужасе переводя глаза с Альбины на Матвея. Рита что-то ещё выкрикивала, но из-за мужской ладони было непонятно.

– Рит, успокойся, - медленно проговорил Матвей.
– Вдох. Выдох. Альбина, не уходи, будь добра, - он быстро глянул на Альбину, - Будешь орать?
– Матвей внимательно посмотрел на Риту, та попыталась мотнуть головой в отрицании, мол, не будет.

Серёжа медленно отпустил рот, тут же раздался град сквернословия. Где только набралась подобных слов пигалица? Всё-таки образование в нашей стране проиграло медиа-культуре. Запретить бы всех рэперов, может, тогда полувоздушные студентки будут меньше сквернословить. Так между делом подумала Альбина, хотя сверху болталась одна единственная мысль - сделать качественную эпиляцию макушки этой рыжей набитой дуре!

– Заткнись, идиотка, - вдруг завопил Серёжа и скрутил Ритку, она выкатила глаза, кажется, ей стало не на шутку больно, лицо покраснело ещё больше, глаза расширились, в них блеснули слёзы.

Уже через долю секунды сам красавчик держался за голову двумя руками, Евсеев стряхивал кулак, а Ритка рыдала на груди у Матвея, он растерянно гладил её по голове.

– Все по местам, - гаркнул Матвей.
– Живо!
– это он прорычал Альбине.
– Пойдёшь, когда я скажу!

– Мне за ребёнком надо!
– взвилась Альбина. Ещё муж сестры ей не указывал!

– Тем более, в таком состоянии ты никуда не поедешь! Я отпускаю на счёт три, - проговорил Матвей.
– Если услышу хоть слово, свяжу и вставлю кляп в рот, поняла, мелочь рыжая?

Рита согласно кивнула. Только ничего она не поняла, тут же выплюнула ещё парочку оскорблений. Альбина вздрогнула, три раза вздохнула, столько же выдохнула. Да сколько можно-то?! Да, она работает на ООО «Ирбис», а значит, и на «Русский богатырь», да, Розенберги её работодатели, да, хомячок их бабушки состоит в дружеских отношениях с черепахой почившего предка Ритки, но сама рыжая стервочка ей никто, и имя ей - ехидна! Тоже мне, подруга семьи недородственников!