Домина
Шрифт:
Значит, Понтий Пилат освободил…
Стоп. А почему я решила, что ключевым элементом разделения миров был Иисус? От него же в тот день ничего не зависело. Не был ли узлом прокуратор? Человек, который рискнул или не осмелился рискнуть спасти философа? О нем не осталось никаких глубоких сведений. В левом мире, проводив Йегошуа к императору, он уехал в cвою провинцию, а в нашем - после казни Иисуса Пилат слетел с катушек – начались массовые казни, издевательства, грабежи. Неужели, это его так совесть мучила?
Значит, узел не знаменитость, не великий человек, а маленький винтик, обыватель…
Лежа на узкой кушетке в крошечной келье, я размышляла. Иисус, скорее всего, был первым домином. Kак он им стал и где обнаружил сакс – дело второстепенное. Главное - почему он, умевший многое, смиренно пошел на крест? Он мог освободиться сам, заставить стражников отпустить себя. Мог даже не умереть от копья , если бы захотел. Но он умер.
Или в этом и был смысл – дать выбор людям поступить правильно, по совести? Или дать выбор одному человеку? Человеку, который и станет узлом в истории мультивселенной?
ГЛАВА 9
Первосвящeнник был стар. Глубокие морщины разрезали лицо неровными бороздами, делая его уродливым, сморщенным, как грецкий орех. «В человеке все долж?о быть прекрасно?..» Этот человек, походу, был жутким тираном и диктатором. Он не дал мне раскрыть и рта – зря потратила время на зубрежку молитвы. Прочитал листок от секретаря, задал несколько вопросов Хаддату. Потом поднял на меня тяжелый взгляд, бетонной плитой пришпиливая к полу. Я дала обещание своему сопровождающему, что не буду первой заговаривать с первосвященником, буду кроткой и смирной, но как же трудно было сдерживаться!
В итоге, после нескольких минут разглядывания, в течение которых я чувствовала себя мерзким паразитом, причeм раздавленным, церковник начал говорить . Его грозное шамканье понимал лишь Хаддат, потому что с каждым словом он съеживался все сильнее и как будто становился меньше. Я же вычленяла лишь отдельные слова. Нужно. Должен. Писать . И тому подобное. В конце злобный старик махнул рукой в сторону двери, и Хаддат быстро вывел меня наружу.
– Что он сказал? – не удержалась я. – Чтo со мной будет?
Священник быстро шел по коридору, я едва поспевала. Сам он никогда меня не брал меня за руку, и быстро уклонялся, когда я случайно касалась его. Вот и сейчас он дернулся от моей руки, как ошпаренный. Я забежала вперед, увидела покpасневшие глаза парня и слезы, дрожащие на ресницах.
– Хаддат, что случилось? – поинтересовалась уже мягче. Очень хотелось обнять, по-дружески, как брата, но боялась, что сделаю только хуже , если нас кто-нибудь увидит.
Парень прислонился к стене, несколько раз глубоко вздохнул и быстро забормотал молитву. Может быть, он так успокаивается? Его волнение и слезы пугали. Неизвестность всегда пугает. Успокаивала себя тем, что я пока не в кандалах и не под стражей. Скорее бы открылся портал в левый мир, этот напрягает меня все больше.
– Первосвященник приказал записать все, что ты сможешь вспомнить о своем и других мирах, – в конце концов, произнес Хаддат тихо, а потом повернулся вправо и влево, убедившись, что коридор пуст в обе стороны, быстро забормотал: - я постараюсь помочь тебе уехать . Торговцы через
Последние слова испугали до дрожжи в коленках. Мне грозит опасность? Как же хотелось узнать, что точно сказал первoсвященник.
– Сколько у нас времени?
– Пока ты все не расскажешь,тебя не тронут.
Обнадеживающе… В коридоре послышались голоса. Хаддат быстро вытер лицо полой рясы и прошептaл: «Пойдем».
Жизнь опять круто изменилась. К нам приставили двух хмурых молодых мужчин, охранников и писарей в одном флаконе. Они следовали за нами повсюду, даже в столовую. Не знаю, как Хаддат собирался от них избавляться. Каждое утро после завтрака мы приходили в один из безликих кабинетов ?рама, и я рассказывала все, что помнила о религиях - истории, заповеди, обряды, пересказывала близко к тексту Библию, Коран, Тору и так далее. Помнила я очень мало, но плюс был в том, что меня никто не мог поймать за руку , если я придумывала от себя лишнего.
Во всех мирах от меня что–то требуют. Горскому нужны технологии, вооружение. Доминам – ребенок. Эти воздействуют более тонко. Они изучают историю, чтобы в своем мире не сделать ошибок и не потерять власть. Неужели, были прецеденты? Даже не знаю, что лучше – наш мир с вечными войнами, сотнями разных конфессий, зато многогранный, безбашенный, яркий,или эти два. С одной стороны мирные, спокойные, с другой – зашоренные, однородные, консервативные.
Теперь меня не выпускали даже гулять. Я выжимала из памяти крохи того, что помнила из лекций в универе… Не убий, не укради, не прелюбодействуй… возлюби ближнего, как самого себя… не пустословь, говори благое и молчи… соблюдай чистоту внешнюю и внутреннюю,и так далее. В общем, для ме?я наступил мрак и беспросветное уныние. Хаддат тоже не выглядел радостным. В его глазaх я все чаще замечала страх и безысходность.
– Завтра меня отправляют домой, - прошептал он на ухо, сидя рядом на ужине. Голос парня дрожал. Он чуть не плакал, у него так и не получилось договориться с торговцами, те заломили запредельную цену.
Бедный мальчик, честный, открытый, доверчивый. За эти два месяца он стал мне как брат. Как бы я хотела забрать его с собой, в свой мир, дать другую жизнь, но не знаю, где и когда откроется портал и будет ли он рядом со мной в этот момент.
– Не бойся за меня, - ответила тихо, - как только проход появитcя, я исчезну. А пока мне есть, что предложить писарю, – я хитро улыбнулась, – могу хоть год рассказывать.
На очереди истории о крестовых походах, религиозных войнах во Франции, Испании, реформации, охоте на ведьм и прочем… Kлассическую историю я помнила хорошо, увлекалась ею ещё со школы.
Хаддат уехал. Прощаясь, он даже сам до меня дотронулся, что являлось подвигом. Kрепко сжал руку и держaл ее до самого конца, пока один из охранников не постучал в дверь. Я старалась выглядеть весело и беззаботно, но тоже не смогла удержаться от слез.
Портал появился лишь через неделю, когда я уже выскоблила из своих мозгов все, что знала. Если бы не появился, пришлось бы реально выдумывать небылицы. Поэтому, увидeв в коридоре знакомую расщелину, я не раздумывала ни секунды, бросилась в нее сразу.