Доминик Уэйн-Пинч
Шрифт:
Сегодня на Батшибе была белая блуза и оранжевая юбка, доходящая почти до щиколотки, а поверх блузы, накинутое на плечи тёмно-зелёное пальто в геометрический узор.
– Извини, что опоздала. Что за ужас! Меня чуть не сбила машина! – её взгляд, несмотря на то, что только что она пережила, не был испуганным или удивленным, а голос и вовсе не дрожал. Она будто рассказывала историю из далёкого прошлого, и, то что было, её уже не волнует.
– Ты не испугалась?
– Конечно, нет. Но, должна сказать, я была под
– Все это наталкивает меня на мысль, что о тебе никто не заботиться. После потери Грегора, тебе не на кого положиться, некому пожаловаться.
– Потеря Грегора для моей семьи большое горе. Мне очень его не хватает, – она замолчала и стала оглядываться по сторонам, – ты уже сделал заказ? Официанта не видно.
– Прости, что взял на себя право выбрать, что мы сегодня будем пить, – он смущенно опустил голову, будто десятилетний подросток. – Но думаю то, что выбрал я, тебе понравится.
К столику подошел официант с подносом ароматного кофе на руках. Неспешно, он наклонился и поставил перед каждым чашку горячего напитка.
– Как ты узнал какой кофе я люблю? – изумленно спросила она, притрагиваясь к чашке.
– Наверное, мне просто повезло. Так что насчет «липовой женитьбы»?
– Все очень просто, Пит. Я с дочерьми организую ужин, а ты приведешь к нам Арона, якобы на дружеский ужин. Он приходит и…
– И?
– И… сейчас, – сказала она, отпив из чашки, – Вы проходите к столу, мы разговариваем в совершенно непринужденной обстановке, Арон начинает верить, что все это – обычный ужин и тут показывается та, кто будет играть роль невесты.
– И кто это будет?
– Пусть это будет сюрпризом для вас обоих, – она хитро улыбнулась и вновь притронулась к горячей чашке кофе.
Арон сидел, закрыв глаза, на крыльце своего дома и неспешно выдыхал сигаретный дым изо рта. Начинало холодать, и выдыхаемый им горячий пар оставался в воздухе густым белым дымом, заполняя все пространство вокруг него. Услышав подходящие к нему шаги, он нехотя открыл глаза и посмотрел на пришедшего. Это был его отец.
– Чего пришёл? Уму разуму меня учить? – в его голосе отчетливо слышалось недовольство.
– Разве отец приходит только за этим? А как же забота и любовь к своему чаду?
– Я уже не ребенок, если ты не заметил.
– О, тогда почему «уже не ребенок» все еще нигде не работает, а только проматывает деньги своего отца?
– Упрекаешь меня за это? Да какой ты к черту отец! – он отвернулся от отца и сделал затяжку.
Желая оградить сына от потребления никотина, Питер за считанные секунды отбирает сигарету у сына и, кидая её на землю, топчет ногой. Арон, не моргнув и глазом, берёт и поджигает другую, снова делая затяжку.
– Прекрати! Не понимаешь, что этим
– Твоё общество убивает меня не меньше, – лицо Арона помрачнело, а вид стал более серьезным и обиженным, будто у маленького ребенка.
– Как же хорошо, что скоро все изменить-ся.
– Изменится? Ты о чем?
– Скоро я перестану беспокоиться за твою жизнь и смогу заняться собой.
– Да что ты, черт возьми, говоришь?! – вспыхнул он. – Хватит говорить загадками!
– Батшиба позвала нас к себе на ужин сегодня.
– И что? Как связан этот ужин и изменения в моей жизни?
– Посидишь, послушаешь умных людей, может и что-то изменится.
– Чего? Никуда я не пойду! – заупрямился он. – У меня другие планы…
– Проматывание моих денег в ночном клубе в компании непристойных девиц – это и есть твои планы на сегодня?
– Даже если и так. Тебя это не касается.
– О, ещё как касается. Напоминаю: пока ты нигде не работаешь, тебя содержу я. Все твои развлечения могут в один миг закончиться, если я перестану давать тебе деньги. Улавливаешь суть?
– Испугал!
– Так что решил?
Арон снова делает затяжку и, выдыхая дым, согласно кивает, смотря на отца.
Улыбаясь, Питер вытаскивает одну сигарету из кармана сына и, поджигая её, затягивается.
– Знаешь, за те деньги, которые я тебе даю, мог бы купить и получше. Вкус просто отвратительный. Как ты их куришь?
– Да какая тебе разница? – недоумевал он. – Не ты же куришь, а я.
– К счастью, да.
Поднимался ветер. Холод пронизывал Питера насквозь так, будто бы он был не материальным, а чем-то несуществующим – настолько он ощущал холодные прикосновения ветра на себе. Коричневый плащ уже не согревал так сильно, как раньше. Он сделал шаг к двери дома, и вошёл внутрь.
Пит не помнил, когда последний раз был в доме своего сына. Атмосфера вокруг него была мрачной и густой, словно чёрный туман, запутывавший его сознание. Где-то там, в глубине одной из комнат, еле-еле горела одна единственная лампочка. Заметив её, Пит стал продвигаться к ней через всю темень и, когда, наконец, дошёл до неё, остановился. Сзади послышались шаги.
– Экономишь на свете? Значит, ты всё-таки умеешь экономить мои деньги.
– И что? Может, я просто не люблю излишки света.
– Охотно верю. Кстати, в чем ты собираешься идти на ужин? Не в этих же лохмотьях, правда? – Пит вопросительно уставился на сына, но вместо ответа, застал его серьезность в лице. – Да ладно…
– Послушай, мне все равно, что ты думаешь о моем внешнем виде. Я одеваюсь так, как хочу. Это ясно?
– Правильно. И чего я вообще лезу? Всего-то хочу, чтобы мой сын, хотя бы сегодня выглядел нормально. Что ж, ты – не исправим.
– Ну, а ты в чем пойдешь? В каком-нибудь очередном скучном костюме?