Доминик
Шрифт:
– Гондолах? Ты из Италии?
От его медленной улыбки голова шла кругом, и на мгновение София подумала, что крайне несправедливо и без того красивому человеку иметь такую улыбку.
– Когда-то был оттуда, - сказал он и, видимо, нашел нужное местечко, потому что Зора громко замурлыкала. Так громко, что они оба рассмеялись.
– Чудеса никогда не закончатся, - произнесла София.
– Ты нравишься Зоре.
– Милое имя. Хотя это напоминает нам о том, что я не знаю твоего имени, а ты не знаешь моего, но зато я знаю кличку твоей кошки.
София засомневалась,
– София, - сказала она.
– София Чемберс.
– Доминик Берретт.
Он протянул руку, и София приняла ее. Может, он и выглядел как модель, но руки доказывали, что он не чурался тяжелой работы. В мозолях и жесткости его руки крылась целая жизнь, полная труда, и София чувствовала силу, текущую по его венам. Она осознала, что держит его ладонь слишком долго, и смущенно разжала руку.
– Доминик звучит не очень по-итальянски, - услышала она собственный голос, и Доминик пожал плечами.
– Так и есть, но я уже давно не итальянец. Я приехал в Америку, когда был еще совсем ребенком.
– Могу только посочувствовать, - сказала София, поморщившись.
– Но слушай, эм... спасибо за спасение, но ты не обязан оставаться. Ты, наверное, направлялся в куда более интересное место, когда вдруг пришлось спасать мою тупую задницу.
– В твоей заднице нет ничего тупого, - сказал Доминик, и если в его голосе и звучали нотки флирта, то все они были погребены под видом невинным, как у новорожденного ягненка.
– И ты ошибаешься, если думаешь, что у меня есть масса более интересных занятий, чем общение с прекрасной женщиной. Я приехал в город по работе, и скажем так, дела идут не очень хорошо.
– О, мне очень жаль слышать это... погоди, ты только что назвал меня прекрасной?
– Возможно, - невинно отозвался он.
– В конце концов, моя мать учила меня всегда говорить правду.
Смешок Софии оказался легким и неожиданным. Она изумленно прижала ладонь ко рту и покачала головой.
– Ты ходячая проблема, - выдавила она, и Доминик с усмешкой вскинул бровь.
– Иногда, - признался он, - но поверь мне, я никогда не стану чинить проблемы тебе. Я не хочу усложнять тебе жизнь, и клянусь, что не думал ни о чем другом, кроме как доставить тебя домой и осмотреть твою лодыжку. Пусть мне пришлось врезать засранцу, я разговариваю с очаровательной женщиной и наслаждаюсь компанией дружелюбной кошки. Кажется, моя ночь проходит прекрасно, и все остальное может стать лишь приятным бонусом.
– Приятным бонусом, - нарочито задумчиво протянула София.
– Что ты думаешь о гамбургерах?
– Обожаю их, - немедленно ответил Доминик.
– Лучшее изобретение американской кухни за весь двадцатый век.
– Лучшее?
– Я... может быть, немного преувеличиваю, но правда обожаю их.
– Хорошо. Если все остальное - это бонус, как ты говоришь, то как насчет такого - я даю тебе двадцать долларов, а ты сбегаешь вниз в соседнее здание?
– В... странный магазинчик с разбитой витриной?
– В один из самых тщательно охраняемых секретов этого города, - сказала София с широкой улыбкой.
– Закажи два бизон-бургера,
Глава 4
Когда Доминик вернулся в квартиру Софии с двумя лимончелло и пакетом, полным вкусных запахов, он был под впечатлением и в то же время слегка насторожился.
– Как ты вообще вошла туда в первый раз?
– спросил он, выставляя еду на кофейный столик.
Она расставила тарелки и в данный момент удобно устроилась на одноместной кровати, положив ногу отдыхать на пуфике. Она была невысокой и фигуристой, и в своем кардигане с юбкой выглядела очаровательным сорванцом. Зора понюхала еду и запрыгнула на кресло, очевидно, выражая презрение к человеческой пище, и Доминик сел рядом с Софией.
– О, Роберто доставил тебе беспокойство?
– спросила она, и он выгнул бровь.
– Роберто - это тот парень за прилавком, у которого нет одного глаза и повязки тоже нет, или это тот, который подметает и размерами вдвое крупнее меня?
– Ни тот, ни другой. Это тот парень, который управляет закусочной, и иногда делает исключения для... постоянных посетителей, наверное.
– В столовой сбоку свалены сломанные столы. Все это место освещается голыми лампочками, и единственный знак, подсказавший мне, что это ресторан, а не место, где вот-вот случится операция по изъятию наркотиков - это доска с надписью "блюдо дня". И там было написано просто "картошка фри".
– Это само воплощение "дешево и сердито", - согласилась София, разворачивая бургеры. Она положила один на его тарелку, другой - на свою. И как только она достала еду, воздух наполнился вкуснейшим пикантным ароматом, от которого у Доминика потекли слюни.
– Как, черт подери, они держатся на плаву?
– Откуси кусочек. Увидишь.
Доминик пробовал еду по всему миру, начиная от вьетнамских уличных прилавков и заканчивая самыми восхитительными, секретными, подземными ресторанами Парижа. Он откусил кусок, прожевал, проглотил, и затем, с расширившимися глазами откусил следующий.
– Значит, сделка с дьяволом?
– спросил он, проглотив.
Бургер был несомненно лучшим, что он когда-либо пробовал. Всего лишь мясо на подсушенной булочке, сдобренной беконом и сыром, но в нем присутствовало сложное богатство вкусов, противоречащее простому виду.
– Я тоже так думала, но потом однажды заговорила с Роберто. Джордж, тот парень с одним глазом - его отец владеет бизоньей фермой к северу отсюда. Они пекут весь хлеб, получают сыр из какого-то секретного места, о котором отказываются мне рассказывать, и собственноручно готовят все приправы.
– Иисусе.
– Знаю.
Какое-то время они ели в приятной тишине, и в этой трапезе Доминик нашел успокоение, которого давно не испытывал. Он чувствовал благодарность за то, что не ушел домой с одной из тех женщин, которых видел у реки. Они, возможно, были прекрасны и одаривали его манящими улыбками, но эта девушка была другой. Даже если из этой встречи он получит лишь один из самых потрясающих бургеров в своей жизни, этого будет достаточно.