Доминика из Долины оборотней

Чекменёва Оксана

– Ты молодец, Солнышко.

А потом – звук рвущейся материи. В недоумении открыв глаза, я увидела, что Фрэнк держит в руках фиолетовые брюки, лишившиеся одной штанины.

– Думаю, так будет лучше, – пояснил он, видя мой удивлённый взгляд. – Ткань, конечно, совсем лёгкая, но даже она может причинить дискомфорт, если ляжет поверх повязки.

Говоря это, он одним плавным движением натянул брюки мне на ноги, а потом и выше, приподняв меня, для чего ловко подхватил одной рукой. Это произошло так быстро, что я даже не успела застесняться или возразить: «Я сама». Но, сидя всё ещё со стаканом в руках и

уже в штанах, я поняла, что это был самый правильный вариант – моя нога осталась непотревоженной, что было бы неизбежно, возьмись я за это дело сама. Хорошо, что Фрэнк не оставил мне выбора – я могла бы отказаться от его помощи в таком деликатном деле, исключительно из гордости, и это обернулось бы для меня лишним страданием.

Осознав это, я только пробормотала: «Спасибо», и протянула ему пустой стакан. Удовлетворённо оглядев дело рук своих, Фрэнк заулыбался.

– Знаешь, есть одна старая русская комедия, и один из персонажей там расхаживает в чём-то подобном – одна штанина от брюк, другая от шорт. Называется «Бриллиантовая рука». Не смотрела?

– Нет, кажется, не смотрела, – я покачала головой. – А почему он так ходил?

– Это вышло случайно. Не буду рассказывать, как именно, мы вместе посмотрим, и сама всё узнаешь.

Он так легко сказал, что мы посмотрим фильм вместе! Я заулыбалась. Это ведь означает, что мы будем видеться и дальше, да? Было бы здорово! Несмотря на весь пережитый ужас, я была счастлива – ведь Фрэнк был со мной. Пожалуй, стоило пережить похищение и получить раны ради того, чтобы иметь возможность побыть с ним так долго наедине. И задать все вопросы, чего мне так и не удалось за прошедшие дни. И один из них я задам прямо сейчас.

– Фрэнк, а как ты меня нашёл?

– Это длинная история. Ты не голодна? Может, сначала перекусишь, а я тебе всё расскажу.

Я прислушалась к себе. Пожалуй, голодна, и очень. Судя по всему, обед я пропустила, а полстакана крови тоже за трапезу вряд ли сойдёт, я же не вампир всё-таки. Кстати, оказывается, вампиры – совсем не сказка! Надо же! Так, я отвлеклась, и мой желудок тут же мне об этом напомнил.

– Очень голодна! Наверное, слона бы съела.

– Сейчас что-нибудь придумаю, – Фрэнк встал, втянул носом воздух и уверенно направился к одной из дверей. Почти мгновенно он вернулся, держа в руках картонную коробку.

– Тут у них неплохие запасы. Сухой паек, но, уверен, здесь есть, на чём подогреть содержимое консервов. Выбирай.

Он поднёс коробку ближе, и я, приподнявшись на одном локте, порылась в консервных банках, пакетиках и коробочках, наваленных в ней. Выложив на диван пачку крекеров, пару батончиков мюсли и шоколадку, я повертела в руках банку бобов с мясом.

– Вот. Это, по крайней мере, должно быть сытно. И обязательно сам поешь.

– Обязательно! – Фрэнк козырнул мне рукой с зажатой в ней банкой и широко улыбнулся.

Я впервые видела такую его улыбку – открытую, по-настоящему счастливую, и невольно залюбовалась им, так же широко улыбаясь в ответ.

Когда я впервые встретила Фрэнка, я полюбила его – а как это ещё назвать? – даже не видя толком его лица. Шапка длинных волос, густая, окладистая борода и глаза. Но мне не важна была его внешность, то, что я к нему испытала, я почувствовала душой, сердцем, а не глазами.

Но то, что я увидела

сейчас!.. Оказывается, под всей этой растительностью скрывался настоящий красавец. Особым сюрпризом это для меня не стало, Фрэнк был невероятно похож на Эрика, но красота Эрика была совсем ещё юношеской, в то время как Фрэнк был взрослым мужчиной. Без бороды он выглядел намного моложе, лет на тридцать пять человеческих, а сколько ему на самом деле, можно только догадываться. Для меня это не играло никакой роли – в моей семье года были важны разве что для детей. А после обращения возраст превращался лишь в число, поскольку все взрослые оборотни уже не менялись.

Любуясь точёными чертами лица Фрэнка – высокими скулами, чувственным ртом, мощной челюстью, которую смягчала ямочка на подбородке, я радовалась, что он сбрил бороду.

Но вот состриженной шевелюры мне было жалко. Роскошная грива из падающих на плечи локонов мне очень нравилась. Впрочем, учитывая, как обгорели волосы Фрэнка, когда он выносил меня из огня, хорошо, что хотя бы этот «ёжик» удалось сберечь, а не обриться вообще налысо. Ничего, волосы ещё отрастут, и тогда я смогу запустить в них пальцы и перебирать в своё удовольствие.

Меня снова обдало жаром, и, похоже, это не осталось незамеченным, поскольку Фрэнк слегка нахмурился, внимательно всматриваясь в моё лицо. Откуда вообще выныривают все эти мысли, заставляющие меня покрываться румянцем? Раньше со мной такого никогда не происходило, а теперь стало чуть ли не тенденцией. И ведь Фрэнк замечает это и волнуется, не заболела ли я? Не объяснять же ему, что он сам и является причиной моего «жара».

Мои размышления были прерваны бурчанием в моём желудке, которому пообещали еду, но всё чего-то тянули с этим. Фрэнк широко улыбнулся, явно тоже это услышав, и исчез за той же дверью вместе с коробкой.

А я снова улеглась на диван, грызя батончик мюсли и размышляя, почему вдруг я стала замечать мужское тело, хотя прежде вообще не обращала на него внимания, привыкнув к постоянному мельканию перед глазами полуобнаженных мускулистых оборотней. Может, дело в этом? Фрэнк не был оборотнем, он не был моим родственником, он был... Фрэнком. Моим Фрэнком. Да, думаю, дело именно в этом.

Лишь прожевав половину батончика, я вдруг осознала, что мне совсем не больно глотать. Прислушавшись к своему телу, я поняла, что и головная боль прошла, и тот смущающий дискомфорт – тоже. Потрясающе! Я, конечно, знала, что кровь гаргулий действительно целебная, на примере Томаса, но испытать всё это на себе было чем-то волшебным.

И когда появился Фрэнк, неся божественно пахнущую тарелку, я встретила его сияющей улыбкой. Он тут же широко улыбнулся мне в ответ и опустил глаза на тарелку.

– Настолько проголодалась? – видимо, решив, что я радуюсь появлению еды.

– У меня голова прошла! – воскликнула я. – И горло. И... мне кажется, нога тоже болит уже меньше.

– Я рад. – Фрэнк приподнял мою спину свободной рукой, переводя меня в сидячее положение, а потом сел позади меня таким образом, чтобы я могла опираться на него, как на спинку дивана. И мне не пришлось при этом беспокоить раненную ногу. Конечно, после двойного обезболивания – уколом и кровью, – она болела вполне терпимо, но, кто знает, как она отреагирует на движение? Лучше уж не рисковать.