Доминирующий вид
Шрифт:
Джей озадаченно поводил рамкой. Что же это выходит? Какой-то человек принес Чака на поляну, снял с него ошейник, а потом опять взвалил щенка на плечо и потащил его дальше? Абсурд.
А может, он принес только ошейник? Зачем? Тоже какая-то ерунда. А может, он пришел позже, увидел ошейник, постоял, поглядел, а потом покамал своей дорогой? Но где в таком случае Чак? И что это за люди, без ведома Джея гуляющие вокруг его станции? Чертовщина!
Джей напряг память, вспоминая след, виденный им в день отлета на рандеву с директором Крайцем. Совершенно другой рисунок подошвы,
Раздел для загадок и смутных предположений переполнялся с немыслимой скоростью.
Джей опустил сканер на мох и, задрав голову, поглядел наверх. Судя по уплотнившемуся муару теней, пора было ложиться на обратный курс. На этот раз ночные очки лежали в боковом кармашке рюкзака, но возвращаться по темноте все же не хотелось, тем более что Анна станет волноваться.
«Да, – подумал Вагош, – день потрачен почти впустую, насчет Чака ничего так и не прояснилось, скорее, еще больше запуталось». Он опустился на корточки и принялся разбирать сегментированную трубу штанги суперскопа, размышляя над загадочными следами и еще над тем, что Анне говорить про сегодняшние находки, неверное, до поры до времени не нужно.
Пока Джей кружил по сельве, он ощущал себя автоматом, настроенным на охоту. Его мозг бесстрастно фиксировал все происходящее с ним и вокруг него, но стоило Джею повернуть к дому, и в сознании словно повернулся переключатель.
Джейслав вдруг с необыкновенной четкостью осознал, как соскучился по Анне, будто не видел ее несколько недель. И чем ближе Вагош подходил к станции, тем острее становилось чувство.
Глядя на ползущий вверх люк малого шлюза, он уже представлял себе, как вбежит в детскую. Хотя… если подумать, вламываться к младенцу в грязном комбинезоне и с немытыми руками было, как минимум, негигиенично. Уже в предшлюзовой Джейслав подумал, что сначала он умоется и переоденется, а уж потом…
– Джей, – внезапно произнес коммуникатор внутренней связи голосом Урсулы, – вы на станции? Срочно бегите в аппаратный отсек.
– Зачем? – несколько растерявшись, спросил Джей, шагая к дырчатой пластинке динамика.
– Прямая связь с Соммерсом, – сообщила Урсула. – Я увидела, как вы входите в станцию и сказала, что Вагош будет через минуту. Если бы я знала, как переключить их в станционную сеть…
Джей тихо выматерился.
– Что? – спросила Урсула.
– Ничего, – сказал Джей мрачно. – Уже иду, только ружье оставлю.
Он быстро шел к аппаратному, а в голове бешеным аллюром скакали заполошные мысли. Сейчас, к некоторому своему стыду, он просто ненавидел Урсулу. Теперь вся его замечательная афера с разбитым кроссом летела псу под хвост: «Как? Джей Вагош? Какая еще 16–33? Конечно, он здесь! Сию минуту будет у микрофона!..»
Вот же зараза!.. Хотя, если разобраться, откуда ей было знать про великолепную махинацию? Он ведь ничего ей не говорил, Анне сказал, а Урсуле – хрен.
Сам виноват, безмозглый кретин! Как бы вывернуться из этой идиотской ситуации? Может быть, вообще не отвечать? Но тогда они в любом случае догадаются, что он на станции… Вот же незадача.
У самой двери в аппаратную
Урсула стояла у консоли. Женщина оглянулась на вошедшего Джейслава и, как ни в чем не бывало, потыкала пальчиком в панель пульта.
– Я не включала визуал, – сказала она извиняющимся тоном.
– Кто на линии? – хмуро поинтересовался Джей, опуская рюкзак на пол и прислоняя его к стойке кресла.
– Какой-то Фил, по-моему, Розенштэйн.
Чувствуя, как соскальзывает с плеч гора из неподъемного замшелого гранита, Джей пробежал пальцами по кнопкам пульта связи. За тонким, по-насекомьему выгнутым ребристым усиком микрофона заколыхались, подергиваясь рябью помех, толстые щеки Фила Розенштайна. Джей был готов расцеловать голограмму.
– Черт! Фил, морда ты эдакая, – прочувствованно сказал Джей. – Какой же ты молодец, что вышел на связь. Мне до зарезу нужно знать, что там у вас происходит.
– Здорово, пропащая душа, – лыбясь, проговорил Фил. – Тут ребята из связи наконец поймали спутник. – Рот его растянулся от уха до уха. – Ну и свистнули мне… Как тут не позвонить старому другу?
– Что в Соммерсе? – между тем жадно спрашивал Джей. – Что Крайц? Они нашли моего «шмеля»? Что они думают, вообще?
– Вообще? – Фил улыбнулся еще шире, хотя шире казалось уже некуда. – Вообще твое дело закрыто. Ты можешь опять считаться честным рядовым обывателем.
– То есть, как закрыто? – Джей слегка опешил.
– А так. Закрыто напрочь. С тебя сняты все обвинения, даже непредъявленные.
Нахмурившись, Джей оглянулся. Замершая в дверях отсека Урсула очаровательно улыбнулась и вышла в коридор, изящно притворив за собой дверь.
– Откуда информация? – Джей аж подался к изображению Фила.
– Из надежных источников. Будь спокоен.
– Погоди, а Крайц?
– Крайц в полном дерьме, в фекэ просто по уши. Он получил нагоняй от Ямады и теперь боится, как бы слухи о его проколе не дошли до Центральной. Сидит тише воды, ниже травы.
– Да что там произошло?
– Деталей не знаю, – сказал Фил, – но никаких доказательств против тебя он представить не смог, запись вдруг оказалась нечитаемой, такое случается иногда. Зато один толковый рекодер не поленился порыться в записях коридорных камер и нашел изображение Стефана Грочека, покидающего станцию как раз в ночь убийства Зимина и, между прочим, через многострадальный вспомогательный шлюз. Во как!
– Кому-то я здорово обязан, – задумчиво сказал Джей. – Моего благодетеля, случаем, зовут не Маноло?
Фил пожал плечами:
– Кажется, нет. Хотя, я точно не знаю.
– Нужно будет достать ему хорошего виски, – пробормотал Джей.
– Или собрать пакетик полынных грибов в сельве, – хохотнул Фил. – Постой-ка… – Его лицо посерьезнело, придвигаясь к плоскости экрана.
– Что там у тебя? – тревожно спросил Джей.
– Все, – проговорил Розенштайн торопливо. – Заканчиваем треп. С тобой по официальному каналу желает говорить кто-то из начальства. Держу пари, будут извиняться. А меня отключают. Бывай, старина…