Домино 2
Шрифт:
Но неожиданно у плиты обнаружился не Котий, а Драк. Он задумчиво помешивал фасоль в здоровенной кастрюле, одновременно откусывая копченую колбасу от тонкого батончика.
— А… э…, — только и смог сказать я.
— А, это ты! Если голодный, налей себе чаю. Или колбасы вон возьми. Это еще надо час тушить. Видишь ли, кассуле, — Драк заглянул в планшет с открытым рецептом и поднял его проекцию перед собой для удобства, — требует длительного приготовления. У меня только что образовалась корочка, и это значит… значит… надо добавить бульон, да, точно, и еще час
— Что случилось? — осторожно поинтересовался я. — Почему ты готовишь?
— Во-первых, потому что я могу, — сердито ответил Драк. — Во-вторых, потому что никто кроме меня. Котий в невменяемом состоянии, тебя нет, а незнакомому человеку я и яйца сварить не дам. Никому нельзя верить.
— Прекрати заговаривать мне зубы! Что случилось!?? — уже почти заорал я.
— В принципе ничего такого, с чем бы мы не справились. Но если коротко, в данный момент у нас нет денег.
— Как нет? — я достал из кармана телефон и проверил счет. — Есть.
— Эти есть, — согласился Драк. — Всё, что на Домино, всё с нами. Но тут, как ты понимаешь, немного было. У нас заблокированы счета на Меркаторе. А у Котия еще и его брокерский счет. И не только он не может продавать-покупать свои… как это? акции? структурные ноты? ерунду вот эту коммерческую. Но мы еще и не можем получить деньги за фиррий. Они застряли там все.
— Только мы? Или все домайнеры?
— Только мы, — подтвердил Драк.
— Охренеть, — только и смог сказать я.
***
Роман Николаевич мрачно окутывал Балакирева клубами дыма.
— Про заблокированные счета Котия я знаю, — сообщил он конструкту. — И уверен, что ты знаешь, как это вышло.
Балакирев начал рассказывать. Неко, который здорово помог нашему миру, когда так удачно перехватил контроль над Ремоут БФ, предсказуемо привлек внимание Института справедливого развития. И сам Неко, и Балакирев ожидали расследования именно этого кейса, Балакирев даже подобрал нужную команду юристов, чтобы оказать встречную помощь нашему неожиданному союзнику. Однако Институт поступил хитрее и зашел с другой стороны. Комиссия по биржевой торговле обвинила Неко в инсайдерской торговле из-за какой-то мелкой сделки трехмесячной давности. За это ему пригрозили лишением лицензии и заблокировали брокерский счет до окончания расследования.
В комплект господа из Института подали жалобу в Министерство безопасности с обвинением в попытке разрушить их связи с миром Домино, который они как раз собирались направить в сторону правильного понимания магических стандартов. То есть, на путь истинный. И в связи с этой жалобой личные счета Неко заблокировали тоже. Так выглядела предыстория в изложении Балакирева.
— Это предыстория? — уточнил Роман Николаевич.
— Конечно. Мы же еще не подошли к Котию, — подтвердил Балакирев.
— Действительно, — кивнул Управляющий Домино.
— Но этого им показалось мало, — продолжил конструкт. — И они решили сымитировать банковскую ошибку и отравить жизнь еще хотя бы некоторым домайнерам. Котий выглядел идеальной целью. Неко — Элур.
—
— А ну да, вы, люди, очень чувствительны к именам, а тут так прозрачно. Ну да, Неко — Элур, Котий — тоже Элур. Они кузены. И имена у них начинаются одинаково — с цифры 123. Чтобы накрыть обоих как бы случайно, заблокировали все счета Элуров с именами, которые начинались с этих цифр. Неко на самом деле зовут 123!!845888, а нашего Котия, как ты помнишь, 123!!845777.
Роман Николаевич кивнул и выпустил еще один клуб дыма.
— Дай угадаю, они заблокировали весь клан.
— Совершенно верно. Сорок восемь счетов, — уточнил Балакирев.
— Это очень влиятельный клан.
— Очень.
— И очень злой.
— Да.
— Неужели они думали, что им это сойдет с рук? — с некоторым недоумением проговорил Управляющий.
— Так и не сойдет. Но в таких обстоятельствах на разблокировку уходит не менее полугода. Пока разберутся, пока посчитают всех пострадавших, можно массу вопросов порешать, — прокомментировал Балакирев. — Скажу честно, Институту удалось меня удивить.
— Идиотам это удается легко. Что ты планируешь предпринять? — прищурился Роман Николаевич.
— Я занимаюсь этим, и уже есть несколько вариантов. Пока не один из них не подтвержден, поэтому воздержусь от прогнозов, но мы точно решим это быстрее, чем они планировали. Но, должен сказать, прости мой цинизм, хорошо, что не только счета Котия заблокировали. Если Элуры поднажмут со своей стороны, нам будет немного проще.
Роман Николаевич хмыкнул:
— Не уверен, что мы хотим увидеть Элуров в ярости. А они будут. Я бы не хотел.
— Вот и посмотрим, — хладнокровно заявил Балакирев.
— Ладно, — постучав карандашом по столу, заявил Роман Николаевич. — Слона будем есть постепенно.
Балакирев недоуменно моргнул.
— Неважно, это метафора, — махнул рукой Роман Николаевич. — Иди работай, я тут тоже кое-чем займусь.
***
Осенью на Элуре темнело рано, но Гата никогда не любила яркого света, поэтому продолжала сидеть на подоконнике в темноте и смотреть в окно. За окном тихо сияли звезды, которым не было дело до пустых драм. Уже пару часов Гата размышляла, почему она не может достигнуть такого божественного равнодушия. Но в конце концов решила, что если к этому состоянию ей никак не удается прийти за счет внутренних ресурсов, значит, надо кое-что поправить во внешнем мире.
Джакума тихо подошел к ней и мурлыкнул в ухо:
— Дорогая, ювелиры написали, что готовы передать твое украшение без оплаты. И подождать, пока все урегулируется. Нам доверяют.
— Милый, это неприемлемо. Если я не могу заплатить, значит, мне не нужна эта вещь, — спокойно ответила Гата.
— Мы ведь не будем откладывать из-за этого свадьбу? — обеспокоился он.
— Ни в коем случае, — она нежно потерлась носом о его шею. Джакума зажмурился от удовольствия. — Но кое-кто мне за это ответит.