Домочадцы и другие лоскутяне
Шрифт:
Аврора привлекла её внимание. Она стала взлетать с руки Олли и опускаться на «грудь» кокона, и так несколько раз. Наконец, Олли поняла, что бабочка предлагает ей положить ладонь на кокон… Она касалась рукой одного кокона, другого – её пальцы ощущали только мертвенный холод. Несколько рядов коконов – и наконец, она почувствовала, как под её рукой коротким толчком отозвалось сердце! Это Мигель из своего далёкого сна услышал и узнал тепло её руки! Олли бросилась к витрине с лицами, сняла с подставки безжизненное лицо Мигеля и приложила к кокону, в котором еле билась жизнь Арлекина. И вдруг кокон рассыпался, и на лежанке оказался её любимый.
Он медленно открыл глаза и взглянул на неё… Олли взяла его за руку и ощутила, как пальцы Арлекина стали теплеть. В это время Аврора вдруг стала биться об оконное стекло. Олли подумала, что бабочка хочет вылететь из этой страшной комнаты и, пожалев её, распахнула окно. Поднялся сильный сквозняк, створки витрины распахнулись, лица слетели
– Это не я! Это не я усыпляла людей и забирала их лица! Посмотри на меня – и меня точно так же усыпила эта мерзкая женщина! Ты же видишь, что я едва держусь на ногах! Она пришла ко мне в гости в образе лучшей подруги, мы с ней ужинали, пили чай, потом она угостила меня каким-то красивым розовым напитком. И всё, я перестала существовать, стало невероятно холодно, и я только ощущала, как жизнь потихоньку уходит из меня…
Олли поняла, что разговаривала в гостинице совсем не с Мирандой, а с той женщиной, что позже вышла в мужском платье из потаённой комнаты на чердаке! Это она отнимала лица у тех, кого могла заманить в свои сети – и лица, и жизни! Кошечка взглянула на Мигеля. Вдруг боль сдавила её сердце, Кошечка осознала, что в последний раз вовсе не Мигель приходил к ней! В Доме была преступная женщина, выдающая себя за мужчину. И она приходила для того, чтобы напоить Симу отравой! Почему? Чем помешал ей поэт и спасатель Сима? Но времени на разговоры у неё не было – надо выбираться отсюда, как можно скорее. Олли осмотрелась и нашла в углу комнаты свёрнутую верёвочную лестницу. Это оказалась замечательная находка! Она тут же надёжно укрепила лестницу под подоконником и выбросила её за окно. Лестницы с избытком хватало для спуска на землю. Нисхождение начали незамедлительно. Последними вниз спустились Олли и Мигель. Вереница качающихся от слабости людей начала свой путь к свободе. Конечно, лучше всего было всем расположиться в помещении «Кружки и перинки» и вызвать подмогу, но что, если мучительница уже вернулась? Олли почувствовала, как в ней начинает подрагивать напряжённая мускулатура пантеры… Ну что ж, сильная кошка в ней была готова к сражению! Она попросила всех присесть и, крадучись, обогнула здание. У входа в «Кружку и перинку» не было никого! На двери висел огромный чёрный замок с коваными украшениями. Кошечка бросилась к крыльцу, под которым, как всем известно, всегда хранится запасной ключ от входной двери. Ещё мгновение, и дверь распахнулась! В помещениях было пусто!
– Скорее, идите, все идите сюда! – крикнула она. И возвращённые к жизни пленники потянулись на её зов. Первым делом, Олли растопила очаг и поставила на огонь огромный чайник – людей надо было согреть! Над крышей гостиницы поднялся медленный дым.
Миранда сказала ей, где хранятся варенья и мёд, в буфете нашлись свежие хлебы, в кладовой – густо пахнущий розовый окорок и призывно поблескивающие крутые спирали колбас. Олли смотрела, как жадно едят неожиданные постояльцы «Кружки и перинки», и слёзы сострадания душили её. На провалившихся щеках вернувшихся к жизни людей, наконец, появился румянец!
– Посмотри, – вдруг позвала её Миранда, – эта живодёрка у меня на стене скольких бабочек наколола на булавки! Я никогда бы не смогла такую «коллекцию» собрать – как можно эти летающие цветы лишать жизни! А она даже сачок здесь, под столешницей положила, чтобы всегда под руками был! И почему вдруг у неё такой странный к мотылькам интерес? А сегодня эти малютки нас нектаром поили, помогали придти в себя! Я сейчас же сниму со стены это кладбище!
Олли вышла во двор и кликнула Жабля. Она передала с ним записку для родителей Лёлика, где просила срочно прислать в гостиницу вооружённых защитников. И очень скоро в ограде постоялого двора расположился замечательный до зубов вооружённый наряд. Маленький городок загудел, обсуждая
Олли и Мигель возвращались в Глиняный Дом. Им попался очень весёлый Жабль, который не летел кратчайшим путём, а совершал круги из удовольствия полетать и раскачивал своих пассажиров, желая их порадовать. Они держались за руки и разглядывали друг друга, потому что не виделись целую вечность, и говорили одновременно, и смеялись, падая и сталкиваясь на жаблевых виражах…
– Ты представляешь, Чау, оказывается, ангел-хранитель нашего Дома! Ведь если бы не она, эта пакостница отнесла бы свою чёрную бутылку Симе! Страшно подумать, что могло бы случиться! И что общего между Симой и мерзкой преступницей? – сказала Олли.
– Ты представляешь, я никогда не вернулся бы, если бы ты не пошла меня искать! – сказал Мигель, глядя на подругу и на Глиняный Дом, внезапно открывшийся им при очередном развороте Жабля…
Арлекин, пошатываясь, поднялся на крыльцо, вошёл в комнаты, с усилием разулся, аккуратно поставил запылённые сапоги в угол прихожей и облегчённо выдохнул:
– Шайба в воротах!
Потом разбросал руки и ноги в своём глубоком кресле и с блаженной улыбкой спросил у Олли чаю. Она повязала батистовый передник с оборками и поспешила к буфету – за его любимой голубой чашкой с белым барашком на зелёной лужайке.
История пятнадцатая
Инна проснулась на рассвете. Злодеи, втолкнувшие её в тесную клетку в башне, не знали, с кем имели дело. Инна вовсе не была кисейной барышней, не умеющей шагу ступить безбоязненно. Девушка решительная, она с детства прекрасно лазала по деревьям, легко поднималась на крутые пики и спускалась в обрывы, любила длительные пешие прогулки, прекрасно ездила верхом и лучше боролась, чем вышивала. Инна хорошо владела собой, и поэтому не металась всю ночь в этой каморке, терзаясь неизвестностью, а приказала себе лечь и уснуть. Спать на незастеленой деревянной лавке не слишком удобно, но разве у неё был выбор? Стражник, несколько раз заглядывавший в глазок на двери, был очень удивлён: пленница безмятежно спала!
Открыв глаза, она вспомнила предшествующие события. После совещания у короля Илии к ней подошёл один из придворных. Церемонно раскланявшись, он весьма учтиво попросил её отправиться в некое родовое поместье, где должно было состояться оглашение завещания дона Артемона. Дело в том, что дон Артемон при жизни и говорил-то с трудом, речь его больше походила на собачий лай, а уж на каком языке он составил своё завещание никто и предположить не мог. Поговаривали даже, что до того, как стать Доном, он был пуделем… Поэтому наследники, собравшиеся в палаччо Конураччо, почтительнейше призывали Инну приехать к ним и помочь с переводом этого важного документа. Они прислали за ней крытый экипаж, и возница ждал у ворот королевского дворца. Такое приглашение не было для неё необычным, поэтому, предупредив Бабушку Лину, что вернётся завтра, она спокойно поехала в незнакомое ей палаччо Конураччо. И оказалась в этой ловушке.
Инна выглянула в окно. Замок стоял на утёсе, круто обрывающемся в море… Вставало солнце, и морская вода ослепительно сверкала, жила и пела свою бесконечную песню в его лучах. Очень хотелось спуститься к морю, но что дальше – лодки-то у неё не было! Под стеной замка располагался пышный сад, а за его оградой – отвесный обрыв. Она посмотрела по сторонам. Слева виднелось подворье – флигеля, конюшни, оранжереи. Справа вдали громоздились выбеленные ветром скалы с заплатками скудной растительности. У вершины одной что-то остро блеснуло и погасло. Невольница попыталась понять, что же это было, но скала не послала ей повторной искры… Свесившись за окно, Инна увидела узкий каменный карниз, который тянулся вдоль всей стены замка. Девушка присела на подоконнике и задумалась. Её обманом заманили сюда. Значит, от неё нужно то, что открыто злоумышленники получить не могут! «Ну, чтож, посмотрим, как у них это получится», – решила она, сделала глубокий вдох, успокоила сердцебиение и уверенно перешагнула через подоконник. Карниз оказался достаточно широким, чтобы можно было идти по нему, тесно прижавшись к фасаду, и она медленно направилась вдоль стены, стараясь не смотреть вниз. Пальцы её цеплялись за каждую трещинку, за каждую высеченную в сером камне завитушку. Идти приходилось с остановками. Очень мешала длинная пышная юбка, путавшаяся в ногах и цеплявшаяся за шероховатые плиты. Растрепавшиеся от ветра вьющиеся волосы застилали глаза, и убрать их было невозможно. Она прикусила губу и легохонько двинулась дальше… Дворец ещё спал, но существовала серьёзная опасность быть замеченной снизу стражниками у ворот…