Домовая фея в семье драконов

Смертная Елена

Я вдруг не смог сдержать глухой усмешки, осознавая ситуацию и туша сигарету. Деловая встреча, значит. Не сказать, что это вызывало во мне какие-либо противоречивые эмоции, и всё же эта крылатая дамочка была не так проста, как кажется.

— Так ты знал?
– поспешил поинтересоваться Грэгори, но мне резко стало не до него.

Отдаленно я услышал удар в голове. Словно тонкий прут рассекает воздух. Это прошло бы мимо меня, если бы сразу за этим звуком не проследовал глухой писк ребенка. Моего ребенка.

Стоп.

Пауза.

Перемотать назад.

Я

отвернулся от Грэгори, полностью отвлекаясь на картинку, что транслировалась артефактом мне в голову.

Не показалось?

Не.

Показалось.

— Каллен, всё в порядке?

Нет. Не в порядке.

— Каллен, по подоконнику идет трещина!

И правда. В момент, когда я поднял руку, часть деревянного подоконника уже начала превращаться в щепки. Кому-то повезло, что это лишь часть интерьера, а не её седая голова.

— Мне нужно идти.

В один рывок оказываясь на обломках подоконника, я толчком плеча заставил ставни раскрыться.

Прыжок.

Давно я не обращался прямо в полете...

Глава 28

Каллен Рэндолский

Каменная плитка перед воротами замка предательски хрустнула под когтистой лапой и пошла трещинами. Не рассчитал сил. По замку разнесся грохот, извещающий о моем внезапном прибытии. Пусть так. Жертве всегда нужно давать фору.

Я обращался в человеческую форму также на ходу, игнорируя любые удивленные взгляды. Входные двери в одну секунду были растворены с такой силой, что стоящие рядом стражники еле успели растерянно отскочить, дабы не попасть под удар. Кто-то из них что-то промямлил позади, но мне было не до этого. Я шел по коридору, сдерживая желание идти напролом через стены.

Очень мало вещей могут заставить меня прибывать в таком гневе.

Нужно посягнуть на самое ценное, чтобы я распалялся подобной яростью.

Но у этой женщины получилось.

Дверь в мой кабинет чуть не слетела с петель. На секунду показалось, что я бы не смог рассчитать силу, даже если бы захотел. Эрика сидела за моим столом, но в момент моего появления буквально подскочила, словно её заставили сесть на это проклятое кресло, а сама она даже заходить сюда не хотела. Но куда больше меня интересовала реакция мерзотной старухи, что под видом глубокого благочестия пронесла в мой дом столь грязные меры воспитания. Она расхаживала вокруг Эрики, держа в руках ту самую тонкую трость, покраснения от ударов которой виднелись на руках моей дочери. Когда же я столь громко появился на пороге, Мадлен остановилась, опасливо отшагнула к стене и растерянно пролепетала:

— Господин Рэндолский...

Сколько мне стоило пронзить её лишь взглядом, когда Эрика при мне спешно попыталась спрятать руки.

— ВОН.
– мой утробный рык наполнил кабинет так, что окна задрожали.

Смотря на старуху, я указал в коридор, что вел к выходу из замка, и моя рука невольно начала покрываться красной чешуей, а на кончике указательного пальца появился длинный, чёрный коготь.

— Простите,

но.
– она продолжала наивно надеяться, что я не знаю всей сути, - .Ваша служанка-фея сказала, что мы можем провести наше занятие здесь, поэтому я не понимаю.

Дрянь.

— ВОН Я СКАЗАЛ!

В этот раз я не сдержался. Вместе с криком с моих губ сошла волна огня. Красные языки пламени, чёрная пелена сажи, всё это устремилось прямиком к Мадлен, превращаясь прямо перед ней в образ дракона, который стремился её сожрать. Она зажмурилась. Вжалась в стену, выставляя лишь руку перед собой. В эту секунду я ощутил тот страх, которым и хотел одарить каждую клеточку её старого, дряхлого тела.

Она затряслась, словно сломанная ветка.

Мне этого вполне хватило.

Я не собирался её убивать или вообще хоть как-либо вредить этой дрянной женщине. Г нев охватил тело, и всё же я не был бы собой, если не умел себя контролировать. Отправленные потоки огня охватили трость, что она держала в руках и которой посмела дотронуться до моей дочери. Дерево превратилась в прах за секунду, и пламя тут же исчезло.

Мадлен, наконец, до конца осознала, что я всё знаю.

— Если Вы сейчас же не уберетесь из моего дома, - проскрежетал я, источая сплошное пренебрежение, - я не остановлюсь на одной лишь трости.

Старуха открыла глаза и уняла дрожь в своем морщинистом теле. Она посмотрела на меня и, видимо, к ней пришло осознание, что подобный мне титулованный человек не посмеет причинить ей физического вреда. Она выпрямилась, желая уйти, не теряя достоинства.

— Всё равно ваша...
– начала она выплевывать свой змеиный яд.

— Заткнитесь.
– со стальной строгостью приказал я.
– Я уже сделаю всё возможное, чтобы ни одни уважающие себя люди не приняли Вас в своём доме и не допустили до своих детей. Но если Вы скажете хоть что-нибудь о моей дочери, а не уйдете прочь молча, я приложу все усилия, чтобы у Вас даже тёмного угла в столице не осталось.

Осознавая, что физическая боль - это не самое страшное, что может её ждать, старуха замерла на секунду, а после, напряженно сжимая подол своего длинного платья и приподнимая тот, начала спешно уходить. Проходя мимо меня в дверном проеме, она постаралась максимально вжаться в стену, чтобы пройти как можно дальше. Ни на секунду я не сводил взгляда с этой падшей для меня женщины, всё ещё сдерживая в себе желание продемонстрировать воспитание силой, раз уж она посмела применить его к моей дочери. Но если бы я начал, то уже не остановился.

Она ушла.

Я смог выдохнуть, и моя рука стала прежней.

— Папа.
– послышался приглушенный голос непонимающей Эрики, которая успела уйти в противоположный от Мадлен угол кабинета.

Я молча длинными шагами подошел к дочери, смотря на это светлое дитя с печалью в глазах. Чёрт возьми. Я снова и снова делаю что-то не так, раз она продолжает терпеть в свою сторону нечто подобное, скрывая всё от меня. Даже сейчас Эрика потирала покрасневшие ладошки, опустив взгляд и не желая мне их показывать.