Домой до темноты

Маклин Чарльз

Как некогда, дом сиял чистотой.

Интересно, сколько времени отпущено на визит? Под аккомпанемент заспешивших шагов Кэмпбелл протащил курсор к подножию лестницы. Навстречу развернулось трехмерное изображение первого пролета.

Сыщика заставили прошагать по всем ступеням и лишь тогда пустили на первую площадку. Теперь ракурс изменился — вместо уходящих вверх ступеней Кэмпбелл с высоты видел себя, словно взгляд его воспарил к люстре.

В этом было что-то угрожающе знакомое, только не припоминалось — что. Зазвучала музыка — в дальней части дома тихо бренчали

на пианино. Вторым пролетом Кэмпбелл поднялся к окружавшей лестничный колодец галерее, на которую выходило четыре двери.

Подведя курсор к первой из них, сыщик потянулся к пакету с чипсами, глянул на экран телевизора, где Федерер [78] выиграл очередное очко, и, усмехнувшись своим страхам, щелкнул по дверной ручке.

Представшая его глазам узкая комната наверняка была детской и ничем иным. Конечно, в реальном доме он бы не увидел плакат «Все звезды „Янкиз"» над кроватью, бейсбольную перчатку на тумбочке под окном, стопку комиксов «Марвел» и приютившуюся в углу световую саблю из первого поколения «Звездных войн». Если не брать во внимание аскетическую опрятность (еще одна черта синестета), в комнате не было ничего необычного или разоблачающего — типичная мальчишеская спальня четвертьвековой давности.

78

Роджер Федерер (р. 1981) — швейцарский теннисист, пятикратный победитель Уимблдона.

Сыщик обошел площадку; половик заглушал шаги, но кое-где скрипели половицы. Вторая и третья двери были заперты. Когда он собрался проверить четвертую, за ней вспыхнул свет, просочившийся сквозь щели косяка.

Кэмпбелл хрустнул костяшками. Возникла мысль, что сейчас он узнает, почему Страж пустил-таки его в дом. Полоску света на полу перекрыла тень, словно кто-то в комнате вплотную подошел к двери.

Кэмпбелл напрягся в ожидании, и тут зазвонил телефон.

— Я в зале вылета Хитроу.

— Можно я вам перезвоню?

— Я коротко: хотелось бы увидеться в четверг днем.

— Легко, я тут уже закончу.

— Я должен отобедать с жениной бабкой, но к двум, наверное, освобожусь…

— Эд, сейчас я немного занят…

— Ладно, подробности письмом. Как я понимаю, вы еще в Норфолке?

— Ага. Пока не линчевали. Дом тот самый.

— Отличная работа, Кэмпбелл.

— Старая громадина, все заперто, там давно никто не живет. Может, дадите премиальный аванс? Шучу. — Сыщик хотел сказать, что едва не повидался со Стражем, но потом раздумал. Он не сводил глаз с экрана. — Кстати, в Ситонах никого не признали?

— Нет. С какой стати? Я же сказал в письме. — Листер словно оборонялся.

— Мы пытаемся найти связь, Эд.

Возникло молчание. Похоже, клиент врет, но зачем?

— Вы уже поговорили с домработницей? — спросил Листер.

— Мать твою… за ногу… — Кэмпбелл застыл перед экраном. Дверь медленно приотворилась. — Погодите…

— Что там у вас?

В потоке света из распахнувшейся двери что-то ползло на четвереньках. Оно подняло голову,

и на миг показалось, что это охваченный пламенем ребенок; не дав себя разглядеть, огненное существо с удивительным проворством пересекло площадку и скрылось в детской.

Кэмпбелл поводил курсором, и невесть откуда возникла темная тощая фигура «миссис Данверс». Она закрыла дверь четвертой комнаты — видимо, хозяйской спальни — и заскользила по площадке.

Кэмпбелл засмеялся:

— Ничего особенного, вы застали меня в увлекательный момент.

Вероятно, сейчас в спектакле был задуман спад напряжения; сыщик неотрывно следил за востроликим аватаром, плавно спускавшимся по лестнице. На площадке между пролетами женщина остановилась и поманила за собой.

— Меня зовут, Эд.

— Только будьте осторожны.

Аватар скрылся в коридоре, уводившем в заднюю часть дома. Хлопнула дверь; Кэмпбелл направил курсор сквозь лабиринт кухни и подсобных помещений. Стены отражали эхо его торопливых шагов.

Данверс ждала его на крыльце черного хода.

Когда сыщик входил в дом, было светло (в реальном времени перевалило за полдень), теперь же небо сияло звездами, над крышей висел ломтик месяца, с веток высокого рододендрона подмигивали светляки.

Провожатая достала из кармана фонарик, накинула на голову шаль и двинулась по тропинке меж сараев, которые сыщик обследовал утром. Кэмпбелл оглянулся — в доме ни огонька. Они прошли садом и углубились в бор.

Над головой маячили темные корабельные сосны. Луч фонарика дрогнул и нырнул к земле, когда Данверс остановилась перед воротами небольшого кладбища, окруженного кованой оградой.

Крикнула сова — избитый, но эффектный прием в ночной сцене. Луч обежал с полдюжины могильных камней и замер на изящном крылатом монументе чете Ситонов (вообще-то их похоронили раздельно: Джун — в Колбруке, Гэри — в Данбери), а потом высветил два свежих надгробия. Первый памятник неприятно поразил: на нем значились имя Софи Листер, даты ее жизни и смерти — больше ничего.

Второй, без надписи, возвышался над свежевырытой могилой.

Луч поплясал на груде земли и в разверстой яме… Это уже походило на дешевое кино. Слабо, чувак, ты способен на большее, подумал Кэмпбелл. Миссис Данверс развернула фонарь, и в глаза ему ударили концентрические круги «слепящего» света.

Грубая попытка запутать не удалась. Однако Страж впустил на сайт не затем, чтобы известить, кто назначен следующей жертвой. В виртуальном пространстве, вмешался внутренний голос, все не такое, каким выглядит.

Нет, наверняка убийцей двигало что-то иное… Но что?

Кэмпбелл поднял взгляд на телеэкран и включил звук. Федерер несся в зону защиты, стараясь достать безнадежный мяч. Чемпион совершил чудо: находясь спиной к сетке, он отбил мяч между ног и выиграл очко. Публика обезумела.

Пропетляв меж деревьев, силуэт аватара растаял в темноте — что ж, милый штрих. Кэмпбелл улыбнулся, захлопнул ноутбук и полностью переключился на теннис.

Утром назначена встреча с Грейс Уилкс — вот тогда он и поспрошает живую «миссис Данверс» о семейном сюжете.