Домой до темноты
Шрифт:
— Думаете, она с ним спала? — На скорости Лучча вписался в узкий поворот на бульваре Галилео. — Бабец смачный.
— Бабец? Я знаю твою слабость к матронам. Все потому, Лучча, что в глубине души ты маменькин сынок.
— Вдовушка-то молодая.
— Ну и что? Думаешь, ей невтерпеж? Шпокает постояльцев в счет платы? У тебя одно на уме. Нет, она темнит, но амуры здесь ни при чем. Сколько времени понадобится, чтобы отследить ресурс и установить адрес, с которого послали письмо?
— Не знаю. Я сообщил в Милан, что
— Ты уразумел, что «Дом Аригетти» — пансион, в котором останавливались Листеры? Не гони так, а то какой-нибудь олух-карабинер нас тормознет.
Лучча крутанул руль «фиата».
— Совпадение, — пожал он плечами.
— Может, ты и прав. Флоренция город маленький. Они добрались в управление на виа Зара, и через час нужная информация лежала на столе Морелли. Отдел компьютерных преступлений выявил провайдера и получил номер телефона, который использовал «Дэвид», посылая электронное письмо Дженифер Урсино.
По номеру определили имя и парижский адрес отправителя: Дэвид Малле, улица Мабийон, 20, — неподалеку от площади Сен-Сюлпис.
Что-то в адресе показалось знакомым. Ткнув две кнопки на телефоне, Морелли запросил дело с убийством в «Доме Нардини». Секретарша принесла папку.
— Вот чего боялся. — Инспектор откинулся на стуле. — Получается, Дэвид Малле живет в двух шагах от офиса Эда Листера на Сен-Жермен.
— Что?
— Думаешь, совпадение?
— Наверное, уже перебор совпадений, — рассмеялся Лучча.
Морелли задумался.
— Пожалуй, надо съездить в Париж.
Лишь повесив трубку, Джелли сообразила, что впервые слышала его голос, в котором не было ничего от Колина Фёрта. Каждое его слово бесило. Тон недоверчивый, жесткий и придирчиво начальственный. Он выглядел делягой-мудаком, занудливым и холодным. Мистер Дарси испекся. Наверное, чудик в метро был его призраком.
«Вы знаете „Собрание Фрика"?» [93] Ну ни хрена себе! Человеку оказали любезность, поблажили, а он ведет себя так, будто ему докучают. Теперь еще двадцатку на такси тратить.
93
«Собрание Фрика» — художественный музей на знаменитой Музейной миле в Нью-Йорке — пересечении 70-й стрит и Пятой авеню; создан на основе коллекции промышленника Генри Фрика (1849–1919) в его доме; богатая коллекция картин мастеров XIV–XIX вв.
Несомненно, это ее самая идиотская затея, а все потому, что сукин сын заставил чувствовать себя виноватой. Просто надо, чтобы он понял: ничего и быть-то не могло. Вдолбить ему в башку. Наверное, она сама свихнулась.
Джелли сидела на мраморной скамье цветочного двора, наблюдая за стеклянными дверями, выходившими на южную колоннаду. Почему он предложил встретиться здесь? Чтобы она оробела?
О, привет, я Тачел… а вы, наверное, Эд. Я так много о вас слышала.
Нет, затея безнадежная, ни черта не выйдет. Дрожь не унималась. Теперь уже взаправду хотелось писать. Если отойти, он, конечно, тотчас объявится, и они разминутся. Блин, может, оно и к лучшему. Еще не поздно свалить.
Джелли встала и в ту же секунду услышала за спиной шаги — он пришел.
Она поперхнулась и залепетала точно ребенок:
— Привет, я… вы, наверное…
Ее заклинило — она забыла, как их обоих зовут.
— Я Эд, — негромко сказал он. — Извините за опоздание.
О господи… Хотелось удрать и спрятаться. Джелли протянула руку:
— Тачел. Рада познакомиться.
Человек улыбнулся и… эй, какого хрена?… коснулся ее щеки.
— Проверка на реальность, — сказал он.
59
— Значит, вы ее миллионер. — Тачел еле заметно улыбнулась и, откинувшись на стуле, оглядела меня.
— Ее бывший, — поправил я.
— Угу, — кивнула она.
Эту сдержанную, чуть насмешливую улыбку я знал по фотографии «Джелли», которую так и не удалил из компьютера. Прочесть, что скрывается за усмешкой, не получалось.
— Думаю, деньги здесь ни при чем.
— Смеетесь, что ли? — Она подалась вперед и подперла рукой подбородок. — Перестаньте, Эд. Вы же знаете, деньги всегда при чем. Вы были образом богатого мужика.
— Даже если так, этим она не воспользовалась. О деньгах ни разу не заикнулась. Хотя в какой-то момент я бы отдал ей весь мир.
— Какого черта вам надо?
— Извините?
— Ладно, проехали. — Тачел пожала плечами. — Ну говорите, что хотели узнать.
Я развел руками:
— Банкуете вы.
На ланч я привел ее в «Клуб 21» — бывший подпольный бар, почтенную достопримечательность Пятьдесят второй улицы. Обычно я всячески избегаю подобные заведения, излюбленные финансовыми воротилами и богатыми туристами. Но сейчас я выбрал его, потому что меня тут не знали, и вдобавок я снисходительно решил, что здешняя спокойная клубная атмосфера позабавит, но не ошеломит мою спутницу.
— Во всем, что она вам говорила, ни слова правды, это вы понимаете?
Покусывая нижнюю губу, Тачел нахмурилась и замолчала, словно давала мне время вникнуть в смысл.
— Пусть так. — Я медленно выдохнул.
— Она все сочинила. Все это вранье — насчет внешности, одежды, причесок, квартиры; она врала о работе в детском саду, о поездке в Вашингтон и двух кошках… Это у меня две кошки. Не знаю, что еще она вам наговорила, но можете быть абсолютно уверены: это все про меня либо сплошная выдумка.