Домой не по пути
Шрифт:
Неожиданно мой голос становится очень нежным. Я сама не понимаю, как начинаю петь плавно, красиво, проникновенно, закрыв глаза, сжав в кулаки пальцы. В моей груди становится горячо-горячо. Я растерянно скрещиваю руки, горблюсь и почему-то думаю о том, что сама вряд ли когда-то надену платье, признаюсь в чувствах. Испытаю ли я то, что сейчас испытывает эта девушка? Смогу ли я сказать то, о чем говорится в куплетах?
Я раскрываю глаза, и теперь уже не зрители смотрят на меня озадаченно, а я на них.
Любовь - что это? Новое ли это слово, придуманное специально, чтобы боль как-то по-другому называть? Люди любят, но любовь - не
Встряхиваю волосами. Допеваю песню и отхожу от микрофона, хмуря брови. Что на меня нашло? В голову лезут ненужные воспоминания, и на сей раз я не просто встряхиваю головой, а дергаюсь, как током ударенная. Прохожусь ладонями по лицу и отворачиваюсь.
– Ты чего?
– Спрашивает Кори, пока толпа аплодирует.
– Ты в порядке?
– Я должна отойти.
– Что? Но ты ведь солируешь.
– Пусть Джесси споет, хорошо? Я скоро вернусь.
Не дожидаюсь разрешения. Просто спускаюсь с небольшой сцены и бегу куда-то, не видя ничего перед глазами. Прорываюсь через толпу, несусь к выходу и останавливаюсь на улице у терновника. Шипы царапают ноги, но я не двигаюсь, а смотрю в небо на звезды и молчу, сжимая до боли пальцы. Что на меня нашло? Я ведь и раньше думала о том, что у любви нет ни одного достойного оправдания; что любовь - вымысел, что любовь - чушь и насмешка человека над собственным здравомыслием. В любви абсолютно все неверно: ни желание посвятить свою жизнь другому человеку, ни попытки забыть о мире, заперев себя в ловушке из чужих стен. Любовь - идеал. Но ничего идеального в нашей жизни нет.
Значит, и любви нет.
Тогда что заставляет эту девушку сжимать руку этого парня? Что заставляет их быть здесь, а не где-то в другом месте? Не бывает такого, чтобы люди взяли и с ума сошли. Все. Вместе. Одновременно. Всем этим чертовым миром, будто бы сговорившись.
И тут я, наконец, понимаю, что именно так меня испугало. Люди твердят о любви, у них ни от чего так глаза больше не горят, только от нее. А я никогда не испытывала этого. Я не любила. Я видела, как больно моей маме, и я закрылась в себе, как закрываются не на время, а на всегда, двери и окна. Замуровала себя в собственном мире. Ледяная. Черствая.
И одинокая.
Мне вдруг становится холодно. Разозлившись на саму себя, я прикусываю губы. Для скептика я слишком эмоциональна. В любовь не верю, но хотела бы поверить.
– Глупости, - ворчу я и начинаю нервно ковырять носком землю.
В каком месте мой отец мать любил? Он определенно любил ее бить,
Как и мне - ничего.
Я заправляю за уши волосы и протяжно выдыхаю. Тень от деревьев падает на лицо, ветки хрустят, покачиваются от ветра, и ночь пробирается внутрь меня, вдохновляя на те мысли, о которых утром даже не подумаешь.
Внезапно я слышу чьи-то всхлипы. Недоуменно вытягиваю шею.
Из палатки доносятся звуки гитары, барабанов, по навесу путешествуют яркие пятна от светомузыки. И, кажется, что я здесь одна, наедине с собственным безумием, но нет, не одна. Сощурившись, я неожиданно замечаю в кустах еще одного потерянного человека, и мне вдруг становится так неловко, что я задерживаю дыхание.
– Эй?
– Я делаю несколько шагов в глубину леса.
– Что-то случилось?
Уже через пару секунд лунный свет освещает мокрое от слез лицо пухлой невесты. Я приближаюсь к ней уверенно, но затем застываю в нерешительности - чего она ревет? Что уже успело приключиться? Покачиваюсь на носках и поджимаю губы.
– Ты в порядке?
Невнятно пробурчав что-то и отмахнувшись, девушка отворачивается, и чувствую я себя еще паршивей. Мне вдруг становится не по себе, будто это я ее обидела. Хотя я еще не успела сделать ничего постыдного.
– Что с тобой? Нашла, где разгуливать в платье.
– Какая разница.
– Это ты мне скажи, я в свадьбах поменьше тебя понимаю.
Девушка переводит на меня блестящие от слез глаза и делается еще более жалкой. Я неожиданно ощущаю себя обязанной ее успокоить. Выдыхаю и кладу ладонь на ее плечо.
– Что случилось?
– Это ты пела на сцене?
– Ну да.
– И почему ты ушла?
– Душно стало.
– И мне стало душно.
– От этого не ревут ночью посреди терновника.
– Считаешь?
– Пухлыми пальцами она протирает щеки и шмыгает носом.
– Я просто хотела уйти оттуда, я..., я не могу там находиться.
– Не можешь находиться на собственной свадьбе?
– Не понимаю я.
– Это была плохая идея.
– Знаешь, мне кажется, тебе стоит вернуться. Твой отец - тот ведь низенький мужик в смешном смокинге, верно - будет волноваться.
– Он вечно волнуется. Постоянно. Ничего с ним не станется.
– И все же - что ты тут забыла? Мы не подруги, и ты можешь прогнать меня, но я не понимаю. Это ведь твой день, красавчик ждет тебя, а ты здесь ревешь.
– Я не могу вернуться.
– Почему?
– Потому что они убивают меня!
– Внезапно восклицает девушка, и ее полноватые плечи поникают вместе с руками. Она встряхивает головой, а я недоуменно хмурюсь.
– Кто - они?
– Люди.
– В смысле?
– Ты же видишь, как они на меня смотрят. Это невыносимо. У них такие лица, будто я чудовище, отнимающее у них сына, друга, брата. Я не могу.
– Подожди.
– Я растерянно хлопаю ресницами. Смотрю на это несчастное, разбитое создание и вскидываю брови. Неужели она не хочет возвращаться из-за того, что люди на нее озадачено смотрят? В какой-то момент мне становится стыдно. Я ведь тоже с трудом понимаю мотивы жениха. Она - далеко не красавица. От собственных мыслей мне тут же становится тошно. Во рту першит, и я раздраженно стискиваю зубы.
– Не выдумывай.