Домой, во Тьму
Шрифт:
Их оказалось пятеро. Действовали они быстро и почти бесшумно. Первым скрутили Тремьера, заткнув ему рот с него же сорванным жабо. Янас и отец Матей не сопротивлялись. После того как все трое были связаны, один из ратников достал из-за пазухи небольшой полотняный мешочек, загреб оттуда комок жирной сажи, склонился над Топориком и шлепнул измазанной пятерней ему на лицо.
– Не ори, – тихо предупредил ратник, старательно растирая сажу по щекам и лбу мальчика. – Готово… Давайте сюда
– Барлад! – захрипел кто-то, стоящий над Топориком. – Смотрите! Они убили одного из светлейших…
Следующие несколько секунд было очень тихо. Потом затрещали быстрые голоса ратников. Мальчик сумел разобрать лишь последнюю фразу, сказанную чуть громче всего остального:
– Выполняем приказ… Остальное нас не касаемо… Без шума выведем из форта, оттащим к пропасти и…
«Это не караульные, – догадался, захлестнутый новым приступом ледяного страха Янас, – это… Не только Барлад в этом форте желает нам смерти… Это – люди Буграда. Или – Грода. Кто бы он ни был, он гораздо осмотрительнее светлейшего из рода Скрадаров. В пропасть – и концы в воду…»
Очевидно, и в голове проповедника мелькнули подобные мысли. Отец Матей заорал, задрав голову, стуча по полу связанными руками. И задохнулся, мыча сквозь ловко втиснутый в рот кляп.
– И этому тоже, – распорядился тот, кто стоял над мальчиком. – На всякий случай. Да… возьмите с собой светлейшего…
Темный узкий лаз. Под ногами хлюпает грязь, с низкого потолка свисают клочья паутины. Двое ратников впереди, двое позади. Да еще один – освещает путь факелом. Между двумя парами – Топорик, Матей и Тремьер. Кляпы из ртов мальчика и проповедника уже вытащили. У всех троих связаны руки за спиной.
– Куда нас ведут? – шепчет на ухо Янасу священник.
Мальчик не отвечает. Чего тут говорить, и так все понятно.
– Я, конечно, могу ошибаться… – снова вкрадывается в ухо шепот проповедника. – Но ратник, который идет впереди… справа… не из дружины Грода или Буграда. Видишь, отрок, у него одно плечо толще другого? Там, под кольчугой, повязка. Я читал молитвы над его раной, полученной в деревне упырей. Он – из дружины Гульда.
– Как? – вскинулся мальчик.
– Тш… Я ж тебе говорю – я не уверен.
Впереди замаячил огненный свет пламени, и под ногами идущих появились вырезанные в сырой глине ступени. Пленников вывели из подземелья на небольшую площадку среди скал, круто обрывающуюся в пропасть. На площадке их ждал человек, завернутый в черный плащ, с факелом в руках.
Священник слабо вскрикнул, когда порыв налетевшего ветра рванул его рясу. Топорик задрал голову и посмотрел во мглу, наполняющую небо.
«Значит, здесь… – невольно подумал он. – За пределами форта. И трупы – в пропасть…»
Ратники, вытолкнув мальчика и священника на середину площадки, сами отступили к скале. Человек в черном плаще шагнул вперед
Топорик ахнул. А отец Матей, не удержавшись, всхлипнул. Тремьер замычал. Один из ратников шагнул к нему, рывком вытащил кляп. Тремьер, застонав, несвязно выругался.
– Я счастлив, что мои люди успели, прежде чем Барлад сумел осуществить задуманное, – проговорил княжич Дранк, опуская факел.
Ратник, освободивший рот Тремьеру, пошептал на ухо княжичу.
– Убит? – воскликнул Дранк. – Где его тело?
Поднесли тело. Несколько секунд Дранк смотрел в застывающее лицо кровного своего врага, потом несильно махнул рукой. Двое ратников подтащили труп к обрыву. Через минуту они вернулись с пустыми руками.
– Ключ… – выговорил Топорик, с трудом шевеля онемевшими от кляпа губами. – Неужели Ключ у Пелипа?
Лицо княжича вздрогнуло. Вместо утвердительного кивка у него получилась судорожная гримаса.
– Боже, помилуй нас, грешных… – вздохнул отец Матей. – Что теперь будет?..
Тремьер открытой ладонью стряхнул с выпачканной сажей скулы корочку подсохшей крови. Потрогал языком передние зубы и сплюнул. Это был уже прежний Тремьер. Надменный и прямой, как разжатая пружина, такой, каким Топорик увидел его в первый раз, в зале Совета Пяти.
– Барлад мертв! – резко проговорил он. – За каким чертом теперь этот дурацкий маскарад? Твой отец раздавит Грода. И этого слизняка Буграда! Я – как доверенное лицо Императора – обещаю прощение за участие в измене Гульду из рода Крудов и Гранаду из рода Рабллов, если прямо сейчас они двинут войска на оборванцев Пелипа и отнимут Ключ! Я и мои люди пойдем с вами!
– Светлейшего князь Барлада из рода Скрадаров больше нет с нами, – склонил голову Дранк.
– Светлейший… – потемнел лицом Тремьер. – Ты говоришь так об изменнике Империи и своем кровном недруге?
– Каким бы он ни был, он заботился о счастье Лакнии, – ответил княжич. – Правда, шел неверным путем… Да, светлейший Барлад мертв, и теперь мы слабее. Ты не понимаешь этого, так что ж… Герлемон никогда не понимал Лакнию. Остается молиться о том, чтобы его дружина, воспылав местью, не затеяла резню. Прости, господин, но твоих людей я не могу вывести из форта – это было бы слишком трудно…
– Недоносок!.. – заревел Тремьер, но Дранка прервать не сумел.
– Я делаю то, что велел мне отец, – говорил княжич. – Уходите к морю. Пятеро воинов проведут вас по ночному перевалу. Еще десять, с лошадьми, будут ждать вас внизу. Еще полторы сотни я вышлю за вами следом. Это все, что я и мой отец можем сделать для вас, господин, и для Императора. А мы останемся здесь – стеречь путь к морю.
– На народ Лакнии падет проклятие за деяния рода Скрадаров, – прижимая руки к груди, шагнул вперед отец Матей. – Отнимите Ключ! Отнимите, пока не стало поздно!