Дон Алехандро, человек и чародей
Шрифт:
— Донна если захочет обидеться, найдет причину. Местного этикета я все равно не знаю.
— Просчет. Нужно было вместе с бестиарием еще и учебник этикета заказать, — предложил Шарик.
— И самоучитель игры на гитаре.
— Последнее-то зачем? Бездарное растранжиривание денег.
— Отвлекающий маневр. Мол, жажду научиться, чтобы пойти навстречу прихоти прекрасной донны.
— Разве что.
Серхио закончил с плетнем, подошел, оценил результат совместной работы и присвистнул.
— Я начинаю
— Это все ками, — объяснил я. — От меня только сила. Похоже, у меня ее много. Но потратился я так, что могу умереть, если ее вскоре не восполнить.
Серхио намек понял, оборудовал рядом место для костра, и вскоре на сковороде скворчала огромная яичница, а рядом закипал котелок воды под травки. Запах еды заставил меня сесть, хотя слабость никуда не делась и руки дрожали. А вместе с ними дрожал и ломоть хлеба, выданный мне сразу. На удивление свежего хлеба, который Серхио привез из города еще утром. После того, как еда провалилась в желудок, я почувствовал себя на порядок лучше и уже не трясся, как жертва Паркинсона, когда пил заваренные травки.
— Хорошо бы рассаду сегодня высадить, — внезапно сказал Шарик.
— Я, конечно, герой, но не до такой степени.
— Хотя бы Жирнянку. Она за ночь обживется, — предложил Шарик.
Не просто так предложил: сейчас ненавидимое им растение стояло между ним и его продовольственными запасами. Но поскольку нычек у ками было предостаточно, а потерял доступ он только к самой крупной, до завтра от голода не умрет.
— Если я сейчас встану, то сдохну.
— Трудности чародея закаливают.
— Вот когда стану чародеем, тогда и буду закаливаться, а пока я ученик, мне простительна слабость.
— Но ты заметил, насколько в этот раз было легче? — гордо сказал ками, как будто это было его личным достижением. — Уговорил, в следующий раз тренируемся на колодце.
Я открыл было рот, чтобы высказать Шарику все, что я думаю о его способах тренироваться, но закрыл, потому что его предложение было не из тех, от которых отказываются. Возможно, в учебнике я найду что-то для очищения воды, но пока я оперирую на таком уровне, как сейчас, чистить буду с помощью учебника пару дней, если не недель, а вода нам нужна уже сегодня, потому что наших запасов хватит разве что на утренний чай.
— Ловлю на слове. Следующий раз будет завтра.
— Но только после высадки огорода, — победно блеснул ками глазами.
— Еще чего. Уверен, после огорода у меня сил не останется, еще свалюсь прямиком в колодец.
— Серхио вытащит.
— У нас нет веревки нужной длины?
— Закупите. Пока будешь травки высаживать, Серхио как раз смотается в город. Иначе как вы воду собираетесь доставать?
— Так чарами же.
— Что? — Пылая праведным гневом, Шарик подпрыгнул
— Не на ерунду, а на выживание, — спокойно ответил я.
— На какое выживание? Всегда можно ведром набрать или, вон, до речки сбегать.
— Далековато бежать.
Кстати, я уже прикидывал не сходить ли помыться, но идти действительно было далеко, а гонять фургон ради этого было как-то… никак.
— Ладно, ты. Посчитаем это за дополнительную тренировку. Но твой почти полезный Серхио как до воды доберется? У него магии нет.
— Я воду насосом качать буду. На чародейской тяге.
— Хорошо, что дон Леон не дожил до такого позора. — Шарик схватился передними лапами за голову и забегал взад-вперед по моему плечу. — Чары использовать для таких низменных дел?
— А что делают чародеи-отшельники? Самостоятельно убирают? Носят ведрами воду? — заинтересовался я.
— На это у приличного чародея есть слуги, — отрезал Шарик. — Даже если он отшельник.
— У дона Леона были слуги, когда мы с ним познакомились? — удивился я.
— Разумеется. — высокомерно ответил Шарик, как будто лично нанимал помощников своему давно почившему шефу.
— Не заметил. Что с ними стало?
— За столько времени? Умерли, конечно, — без тени эмоций ответил Шарик. — Ты видел только одну комнату убежища, а их было достаточно, чтобы чародею жить в комфорте.
— Не стыкуется у меня что-то. Дон Леон жил куда дольше, чем обычный человек, из которых он и набирал слуг, так?
— Разумеется. Дон Леон был великим чародеем. Все великие чародеи живут долго.
— Но его слуги жили куда меньше.
— И что? Проблема выдернуть новых? Что может обычный человек против сильнейшего чародея?
— То есть он воровал людей? — недоверчиво уточнил я.
— Не воровал, а брал в услужение, — поправил меня Шарик. — У великого чародея прав больше, чем у того, кто не достиг его высот. Обычному человеку за счастье будет служить такому, как дон Леон. Ты думаешь, почему к тебя Серхио приклеился? Потенциал чует.
Ками говорил о вещах, которые были для него само собой разумеющимися, но для меня его слова звучали дико. Конечно, могло быть, что я попросту его неправильно понял.
— А услужение могло закончиться по инициативе слуги?
— Разумеется, нет. Нельзя было дать понять, что дон Леон не умер.
— Но это же фактически рабство.
— Не рабство, а счастье служить столь великому чародею, — уперся Шарик. — Ты разницы не видишь, балбесина?
— Не вижу. Счастье служить — это когда человек выбирает сам, а когда его силком привязывают, — это уже не счастье, а насилие.
— Меня тоже силком привязали, и что? — буркнул Шарик, настроение которого судя по транслируемым эмоциям ухнуло вниз.
— И ты счастлив?