Дон Карлос. Том 1
Шрифт:
— Очень хорошие для вас. Дон Альфонс опять будет сегодня вечером в Мадриде, а вчера он прислал почтенному патеру Доминго гонца спросить, угодно ли будет ему совершить бракосочетание.
— Что же ответил достойнейший отец?
— Он согласен исполнить ваше желание.
— Патер Доминго сказал вам, когда он думает благословить наш брак? — спросила Бланка Мария, не показывая вида, что ее в высшей степени удивили такие подробные сведения Иларио о самых тайных ее планах.
— Так как дон Альфонс подвергается большим опасностям, оставаясь в Мадриде, то достойнейший патер Доминго решил сегодня же ночью совершить
— И вам поручили пригласить меня?
— Да, и проводить вас после полуночи в монастырскую церковь, — отвечал Иларио.
— И вы сообщаете мне такое важное известие в последнюю очередь?
— Мне хотелось знать, пользуюсь ли я снова доверием вашего сиятельства.
— Я вам дала новое высокое доказательство этого, — отвечала Бланка Мария. — Вы хотели испытать меня, я выдержала испытание, сказала вам все.
— И это очень радует меня, — отвечал патер, угадавший ее тайную мысль. — Я ведь столько лет был поверенным ваших тайн! А теперь прошу позволения вашего сиятельства проводить вас сегодня около двенадцати часов ночи в монастырь Святой Марии.
— Буду ждать вас! Отдайте приказания прислуге приготовить к этому часу закрытый экипаж, пусть он ждет меня у заднего крыльца. Дон Альфонс привел с собой свидетелей?
— Нет, принцесса, свидетелями будут почтенные патер Доминго, Амброзио, Бонифацио и неизменный духовник вашего сиятельства.
— Хорошо! Так до свидания!
Иларио поклонился и, неслышно ступая, ушел к себе.
— Ты в моих руках, — шептал он, уходя. — Ты, кажется, забыла о той ночи, когда герцог так внезапно заболел, и о вечере, предшествовавшем этой ночи? Ты даже попробовала отдалить меня, но я сейчас напомнил тебе, что знаю все, теперь ты меня боишься и, конечно, воспользуешься любым случаем, чтобы избавиться от меня, но я буду тоже настороже и заставлю тебя послужить нашему ордену! Мы хорошо знаем друг друга, Бланка Мария!
— Я чувствую твои когти, —думала в то же самое время Бланка Мария, со страшной ненавистью глядя вслед уходившему патеру. — Ты мне их беспрестанно показываешь! Ты знаешь мою тайну, ты мне опасен, и ты умрешь! Но пока я еще нуждаюсь в тебе и буду с тобой добра, чтобы усыпить твою бдительность, а потом разом уничтожить и сделать безвредным. Сегодня же ночью я сделаю первый шаг к цели, которая меня так влечет, тотчас после свадьбы вон из Мадрида, от этой спокойной, бездеятельной жизни, в битву, а когда дон Карлос вступит на престол, Бланка Мария, жена его брата, сумеет взять над ним власть!»
Она ушла в будуар и велела камеристке Фелине достать белое атласное платье и дорогую кружевную вуаль.1 Потом открыла резной ящичек с драгоценностями и вынула оттуда бриллиантовый головной убор, стоивший целое состояние.
Прислуге велено было укладывать в чемоданы все вещи госпожи, цели этого она не объяснила.
Фелина зажгла в будуаре канделябры, Бланка Мария поужинала, а затем стала одеваться к венцу. Камеристка все еще ничего не понимала. Она заметила только, что в этот вечер, несмотря на все свои старания, никак не могла угодить своей госпоже.
Бланка придавала сегодня особенное значение своему туалету/ что еще больше подстрекало любопытство камеристки, которая наконец начала догадываться, в чем дело. Госпожа велела ей укрепить в своих чудесных
Тут Фелина уже не могла дольше сомневаться, но не смела спросить, особенно после того, как госпожа приказала ей ничего не рассказывать об этом остальной прислуге. В двенадцатом часу Бланка Мария была готова. Фелина поправила ей длинный шлейф и складки вуали.
В этом наряде Бланка была еще величественнее. Она взглянула в зеркало, чтобы убедиться в безукоризненности туалета. Это была настоящая королева, только не милостивая и кроткая, а жестокая и властная, ожидающая только минуты, когда сможет произнести какой-нибудь кровавый приговор.
Даже Фелину испугало ледяное выражение ее лица. Никогда еще ее госпожа не была такой! Казалось, теперь только она стала сама собой, такой, какой назначила ей быть судьба, теперь только обнаружились ее наклонности и развились вполне мрачные стороны ее характера. Она хотела прославиться и действительно прославится, все узнают Бланку Марию, но имя ее будут произносить с ужасом и отвращением! Не будем, однако, забегать вперед. Дочь дона Мигеля Португальского еще не вступила на свое кровавое поприще.
Через несколько минут, когда стрелка золотых часов на мраморном камине будуара почти подошла к двенадцати, камеристка доложила о патере Иларио.
Монах знал, как держать себя в подобных торжественных случаях. На нем была теперь хотя и простая черная ряса, но сшитая из самой дорогой материи, и совершенно новая, так же как и башмаки, и перчатки.
Он молча поклонился Бланке Марии, пораженный ее величественным видом.
— Я готова, патер Иларио, пойдемте, — сказала она и велела камеристке подать карету к заднему крыльцу. —Неси шлейф!—прибавила она. —Вашу руку, патер Иларио, если позволите.
Иларио с ловкостью и грацией придворного подал ей руку, камеристка взяла шлейф, и они, кновому удивлению последней, прошли через внутреннюю маленькую дверь будуара. Значит, собирались идти задними ходами, чтоб незаметно выйти из дворца. В коридорах не было никакой прислуги, кроме выездного слуги.
Посадив Бланку в карету, патер сел напротив нее,вполголоса велев кучеру ехать на улицу Гангренадо.
Узенькая улица, на которую выходило заднее крыльцо дворца, была совершенно пуста в этот час ночи, никто не видел Бланки.
Карета поехала переулками и наконец остановилась у ворот монастыря Святой Марии
Полуночная месса уже кончилась, братья разошлись по кельям, огни погасли. Только окна маленького монастырского храма были еще ярко освещены.
Иларио позвонил. Брат-привратник отпер ворота, и патер, высадив из кареты принцессу, провел ее через монастырский двор в храм.
Карета осталась на улице, ворота затворились снова.
Бланка и Иларио вошли в храм. Легкий запах ладана встретил их. Принцесса и патер совершили короткую молитву, потом к ним подошел инквизитор Бонифацио и, поклонившись, повел Бланку к ступеням ярко освещенного, обитого пунцовым сукном алтаря; в то же время с другой стороны Доминго и Амброзио подвели дона Альфонса. Жених и невеста, рука в руку, подошли к алтарю, и сам великий инквизитор Доминго начал священный обряд.