Дон Карлос. Том 1
Шрифт:
— В самом деле она славная актриса, — заметила Сара Кондоро.
— Теперь здесь все только и говорят, что о Миндальном Цветке. Меня тысячу раз заставляли повторять рассказ о ее несчастной любви… посмотрите, как все ищут меня! Вот выгода, которую я извлекаю из этого происшествия; жаль, если Миндальный Цветок на какое-то время останется верной своему слову…
В эту минуту разговор был прерван стуком в дверь. Ложа была заперта изнутри, Сара хотела встать и отворить, но Пепилья предупредила ее. Резвушка закончила свой рассказ, и ей хотелось вернуться в залы, чтобы снова повторять
Пепилья вопросительно взглянула на него, потом на дукезу, которая не могла прийти в себя от удивления: перед ней стоял прегонеро, явившийся в неопрятном, неподходящем для данного места костюме помощника палача.
Он, по-видимому, не замечал ее удивления и не обращал на него внимания, а смело пройдя мимо Пепильи, поспешившей уйти, вошел в ложу и запер за собой дверь.
Сара Кондоро не совсем приветливо смотрела на неожиданного гостя, появление которого, видимо, стесняло ее, и прегонеро заметил это.
— Как здесь роскошно, — сказал он, — довелось и мне наконец увидеть салон!
— Как ты попал сюда? — спросила дукеза.
— Спросить так — все равно что сказать: «Лучше бы тебя здесь не было». Знаем мы это!
— В таком костюме…
— Ну так что же, у меня нет лучшего.
— Сам виноват. Мало разве тебе дали денег? Но ты делаешься все скупее. Кто тебя провел сюда?
— Один из слуг.
— Какая досада! Что подумают люди, увидев тебя здесь?
— Пускай их думают, что хотят! Мне надо поговорить с тобой, — отвечал прегонеро и, не ожидая приглашения, уселся в кресло. — Давно я не сиживал на таких мягких шелковых креслах. Ты опять чертовски разрядилась… а все на деньги за Клементо…
— Молчи! — повелительно остановила его Сара Кондоро, и глаза ее сверкнули. — Услышат!
— Мне надо поговорить с тобой!
— Только не здесь, ты не умеешь…
— Держаться, ты хочешь сказать, — перебил ее прегонеро. — Ну разумеется, за это время разучился! Ты, кажется, стыдишься меня, но ведь не в первый раз тебе приходится рядиться в шелк и бархат, чтобы потом опять разом все спустить.
— Уйдем отсюда, ты говоришь такие вещи, о которых не все должны знать! — с досадой сказала дукеза, вставая.
— Но мне здесь очень нравится!
— Да мне не нравится, иди за мной! — повелительно сказала Сара Кондоро своему прежнему возлюбленному и пошла к двери.
— Куда ты ведешь меня?
— Увидишь, пойдем.
Прегонеро последовал за ней. Они вышли в коридор. Убедившись, что кругом никого нет, она быстро подошла к потайной двери, отперла ее маленьким ключом, и они очутились на ярко освещенной винтовой лестнице. Спустившись по ней в узенький коридор, они вошли в очень нарядно убранную комнату, в которой стояло фортепиано.
Здесь дукеза обычно отбирала певцов и певиц для своего салона.
— Здесь мы можем говорить спокойно, — сказала
— Да вот, видишь ли… это очень щекотливое дело, — задумчиво отвечал прегонеро, садясь так бесцеремонно, точно был у себя дома. — Мне надо откровенно сказать тебе кое-что, только ты не горячись.
— Говори! Тебя обычно занимают такие вещи, которые не всякого касаются. Интересно знать, что еще тебе пришло в голову.
— Человек не волен в своих мыслях, — отвечал прегонеро. — Умны они или нет, а приходят ему в голову, и все тут. Вот и меня в последние дни мучает одна такая мысль, потому я и пришел к тебе.
— Разве я могу помочь тут чем-нибудь? — спросила дукеза.
— В некоторой степени.
— Так говори, только короче.
— Меня тяготят деньги за Клементо, — начал прегонеро, — я готов вернуть их! Мне жаль, что я отдал своего сына…
Дукеза широко раскрыла глаза. Лицо ее приняло отвратительное выражение при этих неожиданных словах прегонеро.
— Меня мучает мысль, — продолжал он, — что я продал нашего сына…
— Да в уме ли ты? — вскричала Сара Кондоро.
— Я раскаиваюсь в том, что сделал.
— Но ты никогда не заботился о своем сыне.
— Со мной происходит то же, что и с герцогом, я становлюсь старше… мне жаль, и я не отдам сына за Иудино вознаграждение, не отдам!
— Святой Франциско, не отнимай у него разум! Ты, кажется, с ума сходишь!
— Нет, я хорошо обдумал, Сара, и не откажусь от своих слов. За проклятые деньги я отдал родного сына, потерял все права на него… за этакую сумму отдать навсегда Клементо… я согласился необдуманно.
— Да что с тобой делается? — перебила дукеза, глядя на него во все глаза. — Я еще не совсем понимаю твою цель, но что ты действуешь не из любви к Клементо — это ясно.
— Я возвращу деньги, они не могут вознаградить меня за потерю сына.
— Ага, теперь поняла! — вскричала дукеза. — Сумма мала! — Ты хочешь воспользоваться случаем и обогатиться, а потому грозишь раскрыть нашу тайну. Просчитался, друг мой Оттон, просчитался! Я не дам тебе ни одного мараведи 9 . Ты опоздал, Клементо признан сыном герцога и уже едет к нему!
— Ошибаешься, еще не поздно, — отвечал прегонеро, невозмутимо покачивая головой. — Ты, верно, не знаешь, что Клементо еще здесь.
9
Мараведи — мелкая медная монета в Испании.
— Здесь? Ну и что же? Во всяком случае, ты опоздал, потому что герцог уже официально признал его своим сыном.
— Я возьму назад свое показание.
— Нет, этого не будет! — вскричала с бешенством Сара Кондоро, дрожа от злости. — Это ни к чему бы и не привело. Рикардо очень рад, что нашел дукечито, и спешит успокоить герцога, который с нетерпением ждет его на востоке.
Прегонеро потихоньку засмеялся.
— Герцог не на востоке, — спокойно сказал он, — а здесь, в Мадриде.
Дукеза застыла, раскрыв рот и вытаращив глаза.