Дон-Коррадо де Геррера
Шрифт:
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
Николай Гнедич
Н.И. Гнедич
1784-1833
ДОН-КОРРАДО ДЕ ГЕРРЕРА,
или
ДУХ МЩЕНИЯ И ВАРВАРСТВА ГИШПАНЦЕВ
РОССИЙСКОЕ СОЧИНЕНИЕ
По-
смотрите!
посмотрите!
все законы света нарушены;
узы природы прерваны;
древняя
вражда из ада
возникла!
Шиллер[1]
Его
сиятельству
господину действительному
тайному советнику,
члену Государственного совета, сенатору,
министру народного просвещения и кавалеру
графу
Петру Васильевичу
Заводовскому[2],
милостивому государю,
усерднейше подносит
Сочинитель.
ИСТОРИЯ
игра воображения; она есть истина, но истина —
как часто случается — украшенная, и потому
увидят в ней некоторые отступления от самой
точности. Основание ее взял я из одной повести[3], где
сочинитель, желая сделать Коррада героем оной,
знакомит его с читателем так, как он знаком
с жителем луны, и, выставляя дела его,
показывает одну только тень
их, сказав между
прочим,
что
Дон-Коррадо
был живою гробницею,
пожирающею человечество[4].
И кто не знает гишпанцев — образцов суеверия и бешенства? Гишпанцев — где не только чернь, ослепленная ложными истинами, блуждается во мраке суеверия, неистовствует и искажает Бога; но самые вельможи, самые государи показывают нам примеры, из которых лучшим может быть государь Филипп II, коего вся жизнь есть великая цепь злодейств. Бог, попустивший ему царствовать 42 года, конечно, хотел показать Свое долготерпение. 50 000 невинных сделались жертвами суеверия и ярости Филипповой; 8000 пали от руки его любимца — вельможи Альбы;[5] и кто после этого усумнится о делах де Герреры? Приступя к сочинению сей повести, я более всего старался выставить страшную картину страшных дел Коррада, окончивши которую, я сам трепетал в душе моей. Также я почел нужным описать жизнь героя со всеми ее подробностями, которые нужны для того, чтобы удовлетворить всему любопытству читателя.
Знаю, как трудно писать драматически; но зато более
льщуся, что труд мой будет награжден, то есть что мой
Коррадо удостоится внимания публики, и тогда-то я получу
всё, чего желал. Горе же мне, если надежда обманет
меня и труд мой останется напрасен, презрен!