Дон Вито Дамблдор
Шрифт:
Он посмотрел на Плокса.
— Джонатан, у тебя вроде какие-то друзья в Хогсмиде остались. Прометнись по ним, там много кабаков и желающих купить огневиски старшекурсников.
Плокс кивнул, и волшебники начали быстро уменьшать и прятать коробки в саквояжи. Разделив все на три части, они вышли из дома, Аберфорт запер дверь, после чего молодые парни разошлись в разные стороны. Зайдя в неприметное место, Карлеоне аппарировал на Косую аллею. По факту это была его первая аппарация, которая на удивление закончилась хорошо. Тело и магический источник отлично знали, что делать, поэтому, кроме,
Магия вообще давалась удивительно легко. В новых воспоминаниях Вито ощутил, что был не слабее, а в чём-то, даже сильнее старшего брата, но никогда не старался афишировать свои возможности, в отличие от Альбуса. Это тот любил пустить пыль в глаза всем окружающим, даже в детстве строя из себя невесть что. А став постарше, вообще начал создавать имидж великого светлого волшебника. «Великий мужеложец», — сплюнул скривившись, Корлеоне. Он бы мог простить брату его наклонности, в конце концов, это личное дело каждого, но вот то, что Альбус предпочёл любовника семье, вызывало у него стойкое омерзение. «Любовь проходит, дружба распадается. И только кровные узы нерушимы навсегда, — печально подумал Корлеоне. — Как жаль, что старший брат обезумел в погоне за своей порочной привязанностью».
Распродав всю партию, он, не спеша, подошёл к тому самому кабаку и спокойно зашёл в двери «Белой Виверны». На сцене пела что-то весёлое молоденькая певичка в коротком красном платье. За столами сидели посетители в основном в тёмных мантиях старинного покроя, стоял табачный дым и в глубине зала виднелась барная стойка. Вито подошёл к трактирщику и спросил, где он может найти мистера Додсона. Толстый бармен мотнул головой, указывая на стоящий недалеко столик, за которым сидело четверо крепких парней и негромко прошептал:
— Это очень серьёзные люди, паренёк. Я бы не советовал тебе им грубить, будь осторожен.
Вито, с благодарностью кивнул головой и направился к столику.
— Здравствуйте, господа. Я, Аберфорт Дамблдор, — с некоторой заминкой, громко произнёс Вито Корлеоне. Впрочем, заминка была принята за страх молодого человека, а не за что-то другое.
— О, нашлась наша пропажа, — просипел один из сидевших за столом. — Ты принёс свой долг, мальчик?
— Я принёс тысячу галеонов, как и договаривались, — спокойно пожал плечами Вито.
— Твой долг составляет три тысячи галеонов, щенок, — холодно процедил седой человек, сидевший в центре стола. — И мне не нравится твоя опухшая морда. Похоже, ты сам вылакал своё огневиски.
— Мы договаривались о тысяче, — слабо улыбнулся Корлеоне, – и сроки ещё не прошли.
— Ты что дерзишь?! — вспыхнул весь татуированный крепыш, сидевший справа от седого. — Тебе сказали три тысячи, вот и будь любезен, отдай. Хочешь, дом продавай. Свой и дружков... А иначе сам пойдёшь на органы. У нас тут в Лютном не любят выскочек.
— Ну, хорошо, — вздохнул Корлеоне. — У меня с собой тысяча кнатами, вам здесь отдать или в другом месте? Остальное золото ребята должны принести мне, когда реализуют свою часть товара.
— Пойдём в комнаты на второй этаж, — поднялись волшебники. — Эй, Джон? Твой кабинет свободен? Или ты там спрятал
Тот махнул рукой, показывая, что дорогим гостям все можно и все четверо вместе с Корлеоне отправились наверх.
В комнате было несколько кожаных диванов, большой рабочий стол и зелёное, обитое бархатом кресло. Деревянные панели делали кабинет немного мрачным, но в целом все выглядело неожиданно богатым для такого заведения. Седой уселся в кресло за столом и требовательно посмотрел на Корлеоне:
— Давай малой, выкладывай свои кнаты.
Вито начала доставать мешочки с золотом, полученные от трактирщиков и выкладывать деньги на стол. Сиплый комментировал каждый новый мешочек, а крепыш и ещё один молчаливый худой волшебник быстро считали деньги. Седой холодными рыбьими глазами следил за этим, положив рядом собой палочку. Галеоны, кнаты сикли — все раскладывалось по кучкам и перечитывалось. Наконец, поток мешочков кончился, и седой подвёл итог:
— Здесь ровно тысяча галеонов и с тебя мистер Дамблдор ещё три тысячи.
— Почему три? — без особого удивления спросил Вито.
— Потому что мистер Амадей Додсон так сказал, — хохотнул крепыш.
Седой холодно посмотрел на Корлеоне:
— С этого дня ты работаешь на меня, малец. С каждой вашей операции будете с дружками оставлять себе двадцать процентов и из них гасить свой растущий долг. Остальное мне. За год управитесь. Заодно познакомитесь поближе с нормальными магами, что крутятся в нашем бизнесе. Завтра жду тебя здесь с остатками денег, что вы там напродавали.
— Свободен, — хохотнул сиплый. — Пока свободен. Ждём тебя завтра здесь. Иначе… Ну ты понял, малой…
Вито понурил плечи и направился к двери.
— Проводи его, — приказал седой молчаливому. Худой маг тут же встал и в два шага оказался возле Вито, подталкивая его в спину.
— Шевелись и делай то, что босс приказал, — пробурчал он сквозь губу.
Корлеоне все той же шаркающей походкой подошёл к двери, и уже взявшись за ручку, обернулся. Его губы искривила немного виноватая улыбка:
— Я не люблю насилие, мистер Додсон. Я просто начинающий контрабандист. Кровь — непозволительная роскошь... Но иногда другого выхода нет...
Палочка Вито, словно змея высунулась из рукава и резким росчерком «Секо» перехватило горло, держащему его за плечо высокому магу. Остальные ещё оторопело пялились на фонтан крови из горла их товарища, когда «Бомбарда» в грудь крепыша, превратила кабинет в филиал скотобойни. Седой выстрелил чем-то темно магическим в Корлеоне, но тот подставил косой щит, словно на тренировке отбивая заклинание в сиплого. Маг попытался сформировать «Протего», но просто не успел. Фиолетовый луч влетел ему в грудь и сиплый завизжал как свинья, с ужасом наблюдая, как в месте попадания мгновенно выгнила целая дыра. Через секунду его визг уже затих и он мешком свалился на пол. Додсон, злобно оскалился, но его следующее заклинание вылетело бесполезным шипением, когда очередной быстрое «Секо» Корлеоне, пробило все щиты и просто снесло голову седого. Бесконечное изумление во взгляде голубых глаз, — последнее, что заметил Вито перед тем, как голова седого укатилась под стол.